Где бьется сердце Петербурга? Доходные дома в историях и фотографиях

Напротив парадной лестницы разместилась приемная Филадельфа Геннадьевича, здесь сохранилось главное сокровище дома –  необыкновенная печь каминного типа «Вольга и Микула Селянинович» авторства Михаила Александровича Врубеля, изготовленная в мастерских Петра Кузьмича Ваулина под Петербургом. Оттуда же прибыли и керамические вставки с изображением павлинов, украшающих стены приемной. Майоликовое панно печи уникально. Его изготовили специально для Всемирной выставки в Париже 1900 года, и оно было дублировано всего дважды. В доме Бажанова сохранился единственный собранный экземпляр, полностью готовый к использованию.

Квартира Бажановых насчитывала целых 40 комнат.

Это неудивительно, ведь у семейной пары, отметившей серебряную свадьбу, было уже 11 детей. Перед самой революцией Филадельф Геннадьевич очень быстро понял, какие последствия принесут перемены, и дом продал, а сам уехал жить в Финляндию в поселок Келломяки. Супруга же с детьми уезжать отказалась и осталась в Петрограде.

Вскоре старшие три сына Бажановых были расстреляны большевиками, Екатерина же с дочерьми переедет на улицу Гороховую в свой первый дом и доживет с дочками до блокады, но пережить это испытание ей уже не хватит сил.

Дом мастера «кирпичного» стиля

На набережной реки Мойки есть огромное количество достопримечательностей, но среди доходных домов особенных архитектурных чудес практически нет. Разве только доходный дом архитектора Виктора Александровича Шрётера. Этот зодчий создал за свою долгую карьеру немало чудесных работ. Его авторству принадлежат обустройство Островской площади с памятником Екатерине, строительство кирпичного дома и фабрики Ниссена, здания для Русского для внешней торговли банка на Большой Морской и торгового дома «Штоль и Шмит» на Малой Морской улице.

В первую очередь Виктор Александрович вошел в историю как пропагандист рациональной архитектуры. Он искренне считал, что для северного Санкт-Петербурга не нужно использовать обилие штукатурки, как это делали в Западной Европе, а необходимо использовать для облицовки здания более дешевые и в тоже время долговечные материалы.

Шрётер стал первым человеком в России, кто начал строить доходные дома без штукатурки, заменив ее облицовочным кирпичом и естественным камнем.

Его авторский стиль читается в каждом из десятков домов, которые после себя оставил выдающийся мастер. Конечно же, будучи ярым идейным пропагандистом «кирпичного» стиля, его собственные дома должны были стать самыми яркими творческими проектами архитектора. Так и появились здания на набережной Мойки под номерами 112 и 114 – пятиэтажный доходный дом и особняк Виктора Александровича Шрётера.

Первым мы рассмотрим именно его дом, где Шрётер проживал со своей большой семьей. Двухэтажный дом, облицованный терракотовой керамической плиткой и желтым облицовочным кирпичом, фактически стал прообразом петербургского модерна. Фасады асимметричны, окна разных размеров и форм. Но самым притягательным элементом особняка является угловой эркер, стилизованный под башню романтичных европейских замков с завершением в виде шатровой крыши с ажурной кованой оградой. Отдельного восхищения достойны кирпичные наличники окон и входной портал, отсылающий нас во времена готики.

Пятиэтажный дом Виктора Александровича, находящийся по соседству, полностью продолжает стиль особняка. Те же облицовочные материалы, тот же входной готический портал. На последнем этаже видны три огромных окна, там во времена Шрётера располагались рабочие мастерские. Но самым внушительным украшением дома смело можно назвать семь готических эркеров, которые были использованы архитектором, чтобы вид из окон квартиросъемщиков открывался не на тюрьму, а на более приятные виды Адмиралтейства и Новой Голландии.

В парадном также сохранилось множество интересных деталей. Здесь уцелел и роскошный деревянный тамбур, и терракотовая печь, окрашенная в зеленый цвет. На полу лежит симпатичная метлахская плитка, имитирующая узор шахматной доски. Особый уют создают сводчатые потолки. Пройдя далее, полюбуемся винтовой лестницей необычной формы. Кованые ограждения лестницы явно отображают мотивы раннего модерна, они напоминают вьющиеся растения, стремящиеся к свету. Шрётер, словно художник, мастерски использует свет на парадной лестнице, то и дело мы встречаем маленькие окошки в стенах, а вместо привычного потолка ранее был световой фонарь, ныне заложенный. К сожалению, это практически лишило лестницу естественного освещения.