Где Бог когда я страдаю?

«В прыжках на батуте бывают страшные моменты, когда ты только оторвался от сетки и летишь вверх.

В эти мгновенья даже самые опытные гимнасты испытывают смутную панику. Но паника проходит, как только снова коснешься сетки. Меня как раз и охватило подобное чувство: взлетев в воздух, я потерял ориентацию. Я был в полной уверенности, что приземляюсь на четвереньки, но оказалось, что я пошел головой вниз.

Я услышал, как в шее что–то хрустнуло, а потом все ощущения пропали. Я видел, как мои руки и ноги болтаются как у тряпичной куклы, но я их не чувствовал. Мое тело все еще подскакивало на батуте, а я изо всех сил пытался крикнуть: «Меня парализовало!» Голос был слабым: в легких не было силы — паралич затронул и дыхательную систему.

Я ничего не мог сделать. Не мог даже двинуться. Сначала я страшно перепугался, а затем страх почему–то прошел. Я достаточно спокойно сказал сбежавшимся людям: «Не двигайте меня и не трогайте шею». В какой–то момент я почувствовал, что у меня нет сил дышать, и я теряю сознание. Неожиданно я вспомнил, что недавно рассказывал товарищу об искусственном дыхании. Я тут же попросил его сделать мне дыхание рот в рот, не запрокидывая мне голову назад.

Пока мы ждали врача, меня несколько раз охватывала невыносимая мука. Не физическая боль, нет, но до меня наконец дошло, что случилось. К счастью, тогда я мог думать только о ближайшем будущем. Я и не подозревал, что никогда не смогу ходить».

О том, как работает спинной мозг, известно далеко не все — его сложно исследовать без вреда для пациента. В первые сорок восемь часов медики не знали, выживет Брайан или нет. Но даже когда стало ясно, что он будет жить, они не могли с уверенностью сказать, как пойдет восстановление двигательных способностей.

Следующие восемь недель Брайан провел жестко пристегнутым к специальной стальной конструкции с брезентовыми полотнищами, закрепленной на шарнирах, что позволяло ее поворачивать. Ее еще называют «брезентовый сэндвич». Медсестры переворачивали Брайана каждые несколько часов, чтобы предотвратить появление пролежней и уберечь его от других осложнений.

Когда его, наконец, освободили, Брайан смог поворачивать голову. Однако первое время он боялся ею шевелить, помня ужасный хруст при падении. Выяснилось, что у него работают и некоторые плечевые мышцы. Брайан, прыгун с шестом, отличался великолепно развитой плечевой мускулатурой, но теперь мышцы начали атрофироваться. Чтобы замедлить процесс, врачи подсоединили к ним электроды: под действием электрических разрядов мышцы сокращались. Брайан с удивлением наблюдал, как подергиваются его мышцы, но ничего при этом не чувствовал.

Первое время он совершенно не чувствовал боли. Нервная система ничем не напоминала ему, что у него есть ноги, руки или туловище. Брайану казалось, что он висит в воздухе, он даже не ощущал матраса, на котором лежал.

Так Брайан и пребывал в кровати, не чувствуя ничего, кроме головы. Казалось, он и был — одна голова. У него начались осязательные галлюцинации. В его воображении существовала другая пара рук и ног, которые подчинялись его воле. Когда Брайан сосредоточенно представлял себе, скажем, баскетбольный мяч, то его подсознание каким–то образом создавало ощущение баскетбольного мяча. Юноше казалось, что он на самом деле держит его в руках. Сначала подобные игры доставляли ему много удовольствия — они давали надежду, что настанет день, когда воображаемые ощущения станут реальностью.