Где Бог, когда я страдаю?

Солнце скрылось за горами, а мы все сидели и разговаривали. Я невольно сравнивал эту беседу с той, давней. И вдруг мне стало ясно: передо мной — самое настоящее чудо. Оно совершалось медленно, шаг за шагом. Такое чудо легко проглядеть: серьезное несчастье, способное разрушить не одну семью, родных Брайана, наоборот, сплотило. Родители отказались от легкого пути: не поместили сына в дом инвалидов или в реабилитационную клинику. Они вот уже больше двадцати лет самоотверженно заботятся о нем, отдавая ему всю свою любовь. И сейчас уже стало очевидно, что их любовь приносит дивные плоды. Сами того не желая, Штернберги примирились со своим положением и приняли страдание, выпавшее на их долю.

Когда я осторожно спускался от их дома по крутому неровному склону, мне вспомнился образ, описанный Полем Турнье. Тот говорил, что христианскую жизнь можно сравнить с акробатическим номером на трапеции. Спортсмен долго упражняется на перекладине, оттачивая движения и тренируя мышцы, но наступает миг, когда ему нужно рискнуть. Нужно отпустить трапецию, оторваться от нее, ощутить под собой зияющую пустоту и — в полете ухватиться за другую перекладину.

Мне подумалось, что Брайану это сравнение понравилось бы. Когда–то давно Штернберги отказались ото всех опор, которые были в их жизни и объявили миру: они будут верить Богу, несмотря ни на что. Брайан считает, что такова его судьба. Не так уж много осталось людей, которые помнят о Штернбергах и следят за их жизнью, но Штернберги стоят на своем. На этот раз я уехал, вдохновленный их несгибаемой верой.

Глава 10 Я буду танцевать

Бог может открыться только ребенку. В идеале — только чистому ребенку. Все тяготы мира нужны лишь для того, чтобы люди стали детьми, и Бог смог бы им открыться.

Джордж Макдональд. «Сущность жизни: евангельская надежда»

Вскоре после моего первого знакомства с Брайаном Штернбергом я отправился в Балтимор, чтобы взять интервью у одной необыкновенной девушки — Джони Эриксон. Конечно, имя Джони теперь известно многим — она и писательница, и художница, и видный христианский деятель. Но когда я впервые встретился с ней, о ее жизни еще ничего не было написано. Да и я знал о ней совсем немного.

История Джони похожа на историю Брайана: оба они были молодыми и энергичными, оба занимались спортом, и вдруг — несчастный случай, который обернулся пожизненным параличом. По дороге в Балтимор я думал, что увижу людей, каких встретил в доме Штернбергов, — ведущих нелегкую борьбу, обладающих твердой, непоколебимой верой. Но в доме Джони, находящемся на другом конце страны, я ощутил совершенно иной дух.

Ее дом стоял на берегу тихого залива к западу от Балтимора. Извилистая дорога, по обеим сторонам которой высилась стена лиственных деревьев, петляла вокруг холмов с крутыми склонами. Наконец дорога взобралась на вершину самого высокого холма. Деревья расступились, взгляду открылся захватывающий вид на окрестности. Дом был построен из огромных обтесанных вручную валунов и бревен, которые отец Джони тщательно подогнал друг к другу. Этот дом был его детищем.

Стеклянные стены мастерской Джони выходили на склон холма. Было видно, как внизу, в долине, гнедой жеребец щиплет траву, отгоняя хвостом мух. По лужайке около дома бегал огромный дог. Многие художники мечтают работать в таком живописном уголке. Но есть много особенностей, которые отличают работу Джони от работы других художников. В мастерскую ее привозят в инвалидной коляске, и она рисует, зажав карандаш или кисть зубами.

Подростком Джони скакала на коне по лесным тропам, ныряла и плавала в речке вместе с догом, играла в баскетбол на площадке позади дома. Иногда она охотилась на лис в окрестных лесах.

Сейчас ее физическая активность сведена к минимуму. С помощью ортопедического приспособления на бицепсе и плечевой мышце Джони может двигать рукой — она переворачивает страницы книга. Чтобы на листе бумаги появилось нечто — то похожее на рисунок, Джони требуется совершить не одно точное, выверенное движение головой. Свои картины она создает очень медленно.

Крохотная ошибка полностью изменила жизнь Джони, но не уничтожила ее оптимизма. Когда я познакомился с Джони, меня поразило ее лицо — оно было полно жизни и света. Бодрость ее духа была настолько заразительна, что мне показался смешным любимый совет всех «мисс Америка»: «Думайте позитивно — любите себя». Мисс Америка — образчик физического совершенства, Джони — инвалид. Но здоровый дух поселился в теле Джони именно благодаря ее несовершенству.

Роковой прыжок