Где бы ты ни был

– Вторжение в личное пространство, – с непозволительным нетерпением перебил я, – может произойти по неосмотрительности или случайно. Воровство подразумевает умысел; оно указывает на фундаментальное нарушение моральных качеств.

Вначале это казалось пустяком. Заметить его мог только статистик; только статистик способен распознать его важность. Изо дня в день статистик работает с цифрами. В них есть ритм, который действует на его внутреннее ухо сладко, успокаивающе; диссонанс – страшная вещь.

Статистический анализ играет ключевую роль в моем мире. Разумеется, о своей работе так думает каждый, но в случае со статистическим анализом это непреложная истина. Обязанность любого общества – установить норму и корректировать замеченные отклонения от нее. В моем мире норму устанавливал статистический анализ, а корректировку отклонений осуществляли аналитики.

В прошлый понедельник я проверял ежедневную сводку Компьютера. Все шло прекрасно: 1 173 476 галл. воды очищено, 1 173 476 галл. воды израсходовано; 9328 новорожденных, 9328 умерших…

А в заключение, в самом низу листа: у младенца похищен 1 леденец, полученный им в качестве поощрения.

– Он не давал согласия? – спросила Наида.

– Как может ребенок дать согласие? Он даже разговаривать не умеет!

– Но этого в сводке не было.

– Да, не было. Данные я получил из яслей. Кормилица дала младенцу леденец за хорошее поведение и ушла, оставив его наслаждаться лакомством в одиночестве. Его сердитый крик заставил ее вернуться. Конфета пропала. Кто-то прошмыгнул мимо и выхватил ее из рук у дитя. Ребенок негодовал. Его социальное развитие получило такой регресс, на преодоление которого уйдут годы. Малыш не мог описать вора, но проявил резкую и ничем не обоснованную настороженность к ясельному аналитику. Скорее всего, злодей был мужского пола.

– Какой кошмар! – ужаснулась Наида. – Такое может произойти и с нашими детьми.

Я сурово нахмурил брови.

– Не с нашими, Наида! С общественными. У нас нет никаких прав на эмоциональные притязания, а значит, мы даже не имеем права знать, кто из них наш, а кто нет. Все дети – наши. Все люди братья.

– Верно, Норм, – послушно откликнулась жена. – Норм? – вдруг без всякой связи продолжила она. – А можно нам еще одного? Ребенка, я имею в виду.

Я тяжело вздохнул: опять этот вопрос.

– Мы уже подали заявку, Наида. Что еще я могу сделать? Ну хорошо, – поспешно добавил я. – В очередной раз спрошу о квоте на нашу генетическую группу.

– Норм, – отстраненно произнесла Наида, – наверное, я подам заявление на работу в яслях.

Я снова вздохнул и ответил:

– Да, дорогая.

Каждый месяц она писала такое заявление, и каждый раз ей отказывали. Ее психологический профиль не подходил для яслей. Она душила младенцев сильной, безраздельной материнской любовью, тем самым развивая в них различного рода пристрастия и комплексы. Аналитики скорее подпустили бы к детям египетскую кобру.

– Отнять леденец у ребенка! – воскликнула она, легко возвращаясь к прежней теме. – Отвратительно! Но разве это настолько серьезно?

Ее способность к пониманию была похожа на крепость, и я собрался с мыслями, приготовившись к лобовой атаке.

– Общество – тонко отлаженный механизм. Подвижные общества могут поглощать и смягчать вредные колебания, но наше общество находится в состоянии покоя. Одно антиобщественное деяние вызовет в нем колыхания. Одна антиобщественная личность сведет на нет всю его слаженность. Мы не организованы для борьбы с преступностью. В течение семидесяти пяти лет у нас не зарегистрировано ни одного случая хищения – я узнавал у Компьютера. Не существует даже законов против такого деяния. Зарождающиеся преступники проникают в ясли. Мы – изолированное общество, вступающее в контакт с заразной болезнью, к которой давно потеряли иммунитет. Мы можем подхватить ее, как полинезийцы корь или оспу.

Глаза Наиды широко распахнулись, лицо приняло выражение, которое я всегда находил чертовски привлекательным. Сейчас оно меня раздражало.

– Боже! – воскликнула она. – Мы тоже в опасности?

– Нет, нет. Просто сравнение. – Я помолчал, собираясь с мыслями. – Это случилось в прошлый понедельник. На следующий день из яслей на другом конце города похитили детские ходунки. В среду в восточной части пропал мешочек со стеклянными шариками. В четверг вечером на футбольном поле оставили мяч; наутро его там не обнаружили. В пятницу у подростков увели кабриолет. В субботу у девушки, гуляющей в Центральном парке, отняли девственность.

– Как глупо! Ему-то всего и надо было, что попросить.

– Разумеется. Только его бы такое не удовлетворило.

Наида задумчиво нахмурила брови.

– Звучит так, будто вор все это время рос.

– В воскресенье он вырос, – простонал я. – Украл десять миллионов долларов из Первого национального банка.

Потрясенная, Наида откинулась на спинку дивана.

– Как ему удалось?