Где бы ты ни был

– Случилось большое несчастье, – печально произнес я. – Мэр показывал старинное оружие, оно взорвалось у него в руках.

– Он мертв? – осведомилась она и посмотрела на меня широко распахнутыми голубыми глазами. – Значит, мэром будете вы!

– А что? – воскликнул я с наигранным удивлением. – Почему бы и нет!

Перед самым завершением рабочего дня кабинет наконец очистили, и я мог расслабиться за мэрским столом.

Мэр! Это слово так ласкало слух. Впрочем, «губернатор» звучало еще приятнее. А лучше всех – «президент». Но они подождут.

Я усмехнулся. В стране нормальных людей неврастеник – король.

Только расслабиться по какой-то неведомой причине не получалось. Я не мог понять из-за чего. Вора я нашел и наказал. В моих руках была власть, и будущее сулило еще больше власти. Что еще нужно неврастенику?

А как же Редник-Киндер, подумал я. Чем он занят? Возлегает на красной кушетке, упражняется в своей магической силе на новом пациенте? Создает следующего неврастеника, чтобы тот преследовал меня?

Я щелчком открыл офисный коммуникатор: «Всем внимание! Ввиду чрезвычайной ситуации рабочий день сегодня продлевается до четырех часов, – оповестил я персонал. – Мне нужны двое сильных мужчин с быстрой реакцией и высоким индексом благонадежности. Также приказываю проверить все публичные архивы на предмет наличия информации об аналитике-фрилансере по фамилии Редник или Киндер. И вообще о любом аналитике-фрилансере».

Точно, подумал я, это поможет!

Однако я ошибся. Тревога так и не отступила.

В эту ночь я лежал в колыбели, свернувшись, пока Наида не прильнула ко мне и не спросила:

– Что такое, милый, не можешь уснуть?

– Нет, – рявкнул я, грубо оттолкнув жену.

Я понял, чего мне не хватало: безопасности. Для неврастеника не существует безопасности. В противном случае он бы не был неврастеником.

Даже если бы я нашел Редника-Киндера и каким-то образом избавился от него, ничего хорошего мне бы это не принесло. Действия, которые я предпринял, чтобы его отыскать и защитить себя, нарушат равновесие, что неминуемо приведет к моей гибели.

Мой мир больше не был страной нормальных людей. Общество опять пришло в движение и набирало скорость, гонимое ветрами страстей по нехоженым морям к неизведанной цели.

Редник-Киндер забыл упомянуть еще об одном изречении: «Нет покоя голове в венце».

Время кормежки

Анджела проснулась с тяжелой мыслью, что настало время кормежки. Выскользнув из постели, она поспешила к столу, взволнованно пролистала ежедневник и с облегчением выдохнула: все верно – назначено на сегодня.

На макияж и одежду ушло всего сорок пять минут: время кормежки. Анджела спустилась в лифте, стремительно пересекла вестибюль, села в такси и даже не заметила пристально следящих за ней глаз: время кормежки.

Анджелу не оставлял в покое зоопарк.

Мужчины ее тоже не оставляли в покое, но это объяснимо. Она была светловолосым, синеглазым ангелом, из тех, которым – или на которых – молятся мужчины, а размеры ее фигурки – 90–60–90 – вызывали у представителей сильного пола желание заняться математикой.

Только у Анджелы не хватало на них времени, во всяком случае, сегодня: Анджелу преследовал зоопарк. Наступило время кормежки.

Излюбленной тактикой общения доктора Бахмана было добродушие – седобородое, розовощекое, голубоглазое. Под ним скрывалось нечто не столь благожелательное, оказавшее влияние на выбор профессии. Сейчас его профессиональная маска – его персона, как ее называют последователи Юнга, – на мгновение соскользнула с лица.

– Зоопарк? – переспросил он чистым, глубоким, интеллигентным голосом с едва уловимым акцентом – без сомнений венским. И тут же спохватился. – Зоопарк. Точно.

– Ну не совсем зоопарк, – сказала Анджела, сложив бантиком губы и задумчиво глядя в потолок. – По крайней мере, не обычный зоопарк. На самом деле только одно животное, если можно так сказать.

– Как вы его зовете?

– О, я его никогда не зову, – быстро ответила Анджела, чуть заметно вздрогнув. – Еще придет, чего доброго.

– Хм-м-м, – отстраненно хмыкнул доктор Бахман.

– Вы ведь не хотите сказать… – мягко начала Анджела. – То есть если он не животное, тогда кто? Он монстр, вот он кто.

– Какой монстр? – холодно осведомился доктор Бахман.

Опираясь на локоть, Анджела обернулась и посмотрела на сидящего позади кушетки психоаналитика.

– Вы так говорите, будто каждый день встречаете монстров. Хотя, наверное, так и есть. – Девушка сочувственно вздохнула. – Психиатр – опасная профессия.

– Опасная? – ворчливо переспросил доктор Бахман, во второй раз застигнутый врасплох. – О чем вы?

– Вот, например, люди, с которыми вы имеете дело… они все странные, и у них проблемы…

– Да-да, конечно, – поспешно согласился он. – Давайте вернемся к монстру…