Где бы ты ни был

Я нежно коснулся ее губ. Они были холодны.

– Маленькая напуганная ведьма, – произнес я с деланым укором. – Не бойся. Они снова совершили промах. Теперь им нас не одолеть.

Ариэль посмотрела на меня и улыбнулась. Еще один повод полюбить такую красавицу.

– Послушай, нам нужно собрать совет, – предложил я. – Можешь вызвать Уриэля? – Она кивнула. – Отлично, тогда приходи с ним ко мне в номер. Семьсот семь, через полчаса. Договорились?

Ариэль кивнула еще раз. Я поднялся, посмотрел на нее влюбленным и хозяйским взглядом.

– Я люблю тебя, Ариэль. Думаю, куклы тут ни при чем. А если и при чем, то мне все равно.

– И я тебя люблю, – прошептала она в ответ. – Ты прав, дело не в колдовстве. Я отменю заклинание… Я так хочу, – добавила она, видя, что я собираюсь возразить. – Не ради тебя, ради себя. Мне важно знать, что все по-настоящему и ты любишь меня такой, какая я есть.

– Не смей! – сказал я, ощутив холодок. – Я не знаю, что будет, и не хочу рисковать этим… этим чувством. Однако, – я подмигнул, – кукол лучше спрятать в безопасное место. Мало ли кому они попадут в руки.

Я тихонько прикрыл за собой дверь. Слишком окрыленный, чтобы ждать лифта, и забыв свой страх перед лестницами, я сбежал вниз, перескакивая через несколько ступенек. В коридоре пришлось перейти на шаг, потому что навстречу шла прилично одетая пожилая пара. Спиной я чувствовал, как они провожают меня взглядом.

Я напевал себе под нос It’s magic[12].

Женщина у меня за спиной прочувствованно всхлипнула.

Дойдя до номера, я вставил ключ в замок, повернул. Дверь не открылась. Я испуганно взглянул на плашку: нет, не ошибся, номер действительно мой. А потом вспомнил, что́ сделал перед уходом, и написал мелом на двери уравнение. Оно отменяло действие уравнения на внутренней стороне, поскольку в сумме они давали ноль.

Дверь распахнулась. Я стер с нее надписи, вошел в номер и закрылся на цепочку. Внутри все было в точности так, как я и оставлял, включая испачканный мелом ковер.

Я еще раз вспомнил свои утренние похождения. Дело шло на лад. Победа близка, в том нет сомнений. Осталось лишь выяснить кое-какие подробности.

При мысли об Ариэли мои щеки запылали. Ее прекрасное лицо, сладкие губы, жаркое тело, в котором идеально сочетается девичья упругость и женская мягкость. И сама Ариэль – чудо покорности, нежности, понимания, наслаждения…

Кейси, марш в душ!

– Зачем?

Тебе надо освежиться. И воду похолоднее сделай. Ледяную!

– Нет, правда, зачем? Что такого…

Если ты влюбился в смазливую девчонку и тебе кажется, будто это взаимно…

– Что значит «кажется»?

Хорошо, девочка тебя любит, пускай. Вот только ты ни на шаг не приблизился к тому, чтобы выяснить, кто такой Соломон. И пока не выяснишь, не забывай, что ты не витаешь в облаках, а ходишь по зыбучим пескам.

Я постоял под ледяными струями столько, сколько мог, а потом выскочил из душа и зашарил в поисках полотенца. И вдруг стало ясно, что меня так насторожило в ванной: когда я уходил, полотенца висели в беспорядке, теперь же были аккуратно сложены. Кто-то заходил в номер в мое отсутствие.

Увы, осознание пришло слишком поздно. Полотенце выскользнуло у меня из рук, свилось вокруг шеи, подобно удаву, и стало душить. Я вцепился в него, пытаясь сорвать или хотя бы ослабить.

Скользя на кафельной плитке, я изо всех сил боролся с полотенцем. Глаза лезли из орбит, в груди горело огнем из-за недостатка воздуха. Я чувствовал, что проигрываю зачарованному предмету, но сдаваться не мог. Мне было ради кого жить.

Дурак! Идиот! Ты сказал ей приходить через полчаса, а прошло всего пятнадцать минут. Даже если она появится раньше, дверь заперта. Эх, хуже дурака только дурак, считающий, что он умный!

В глазах у меня начало темнеть. Я пошатнулся и чуть не упал.

Нет, Кейси, обычной силой магию не одолеть! Должно быть контрзаклинание. Думай, приятель! Включи мозги!

Думать не получалось. Тьма становилась гуще, и моя последняя мысль была о том, как Ариэль бьется в слезах над моим бездыханным телом.

А потом свет померк.

* * *

– Итак, молодой человек, – произнес кто-то, – вы будете просыпаться или вас еще разок облить?

Я открыл глаза, глубоко вдохнул и закашлялся. Воздух хлынул в легкие раскаленным паром. Ладонью я помассировал горло и поморщился от боли. Лицо и шея были мокрые.

– Вот так-то лучше. – Говорила женщина.

Голос казался смутно знакомым.

Я скосил глаза. Она стояла надо мной, держа в руках пустой стакан.

– Вы?! – прохрипел я.