Где бы ты ни был

— Кто же не слышал об очаровательных барышнях Каннингем? — галантно воскликнул граф — Я рад наконец встретить одну из них!

Он низко склонился к руке Ванды, потом представил ее своей супруге.

Осталось представить последнего из присутствующих. Позади графа стоял смуглый миловидный молодой человек лет тридцати, по виду типичный итальянец.

— Мой хороший друг из Италии, Пьеро Фарнезе, — представил Гилберт. — Он приехал к нам погостить.

Пьеро вежливо поклонился Роберту, не отрывая взгляда от Ванды. Его большие шоколадно-коричневые глаза, казалось, пронзали ее насквозь.

Все сели вокруг стола. Граф заказал еще шампанского. Пьеро занял место около Ванды, а графиня села рядом с Робертом.

— А ваш супруг присоединится к нам, синьора? — спросил Пьеро.

— Увы, мсье, моего мужа уже нет в живых, — ответила Ванда, печально опустив глаза.

— Какая невосполнимая потеря, — поспешил он выразить соболезнование. — Он давно умер?

— Почти два года назад. Я провела все это время в скорби, и так и жила бы в уединении, если бы не мой брат. Он настаивает, чтобы я снова вернулась в свет.

— В таком случае, синьора, все мужчины должны быть благодарны вашему брату, он позволил нам снова наслаждаться вашей красотой.

— Вы слишком добры, — скромно поблагодарила Ванда. — Я до сих пор не уверена, что мне следовало появляться в обществе, сменив траур на яркий наряд.

Итальянец разразился неудержимым потоком фраз на родном языке. Ванда, изучавшая язык, но не имевшая возможности попрактиковаться, напряженно вслушивалась в его речь, улавливая лестные эпитеты в свой адрес.

Ванда, казалось, внимательно слушала Пьеро, но краем глаза заметила, что графиня оживленно беседует с Робертом. Упоминалось ее имя, и девушка догадалась, что граф рассказывает историю, которую они вместе придумали. В то же время от нее не ускользнуло, что графиня строит Роберту глазки.

— Вы меня, конечно, не поняли, — продолжал Пьеро, — но я с большим удовольствием повторю все это на английском.

— Отчего же, я поняла вас, — сказала Ванда. — Во всяком случае, кое-что.

— Вы знаете мой родной язык?!

— Немного, но пока я с трудом понимаю разговорную речь.

— И конечно же, вы поняли слово bella[1]?

Ванда рассмеялась.

—Да, это слово я поняла. —Abellissima[2]?

— И это тоже.

Держа ее руку в своих, он пустился в рассуждения о женской красоте. Ванда с трудом подавила желание рассмеяться, в то же время наслаждаясь происходящим.

Разговор стал общим. Гилберт объяснил, что они приехали в Париж, чтобы посетить выставку. Завтра они возвращаются в свой замок, где будет устроен грандиозный бал.

— На который вы оба, конечно же, приглашены, — добавила графиня.

—Что ты думаешь по этому поводу? — спросил Роберт Ванду.

—Я с удовольствием приму приглашение, — с энтузиазмом отозвалась та.

— Oh, grazie! — воскликнул Пьеро. — Randerai tutto meraviglioso con la tua presenza! [3]

— Вы очень добры, — ответила Ванда.

— Danzeremo assieme tutti i balli.[4]

— Ну, не все, — запротестовала она.

Но Пьеро, повысив голос, в запале произнес:

—Ammazzero il primo che si provera di ballare conte![5]

Он страстно приник губами к ее руке и, казалось, был готов лобзать ее до самого плеча, но Роберт громко кашлянул, возвращая итальянца к действительности.

— Он рад, что мы будем на балу, — с гордостью перевела Ванда.

—Я вижу, — проворчал Роберт.

Пьеро, вероятно, заметил холодность графа.

— Вы позволите? — спросил он, все еще сжимая руку Ванды как трофей. — Я не обидел вас тем, что в восхищении склоняюсь перед la signora?

—Ах, это так называется, — пробормотал Роберт едва слышно. Потом добавил громче: — Моя сестра сама решает, что позволять, а что — нет. Однако думаю, ей пора отдохнуть. Уже поздно, и она наверняка устала после столь долгого путешествия.

— Я? — спросила Ванда.

— Конечно, дорогая. У нас завтра трудный день. Ты же говорила, что хочешь увидеть Эйфелеву башню.

— Я с удовольствием покажу вам башню, — тут же предложил Пьеро. — Хотите, я приеду завтра рано утром?

— Это будет чудесно, — улыбнулась Ванда, прежде чем Роберт успел ответить.

—А мы встретимся вечером, на балу, — вставила графиня.

Обменявшись улыбками и комплиментами, они расстались, и Роберт проводил «сестру» в ее номер.

— Зайди на минутку, — попросила она, гневно сверкнув глазами. — Мне нужно кое-что тебе сказать.

— Мне тоже нужно тебе кое-что сказать, — ответил он, заходя в ее комнату и закрывая за собой дверь.

Ванда повернулась к нему, глаза ее недобро горели.

— Как ты смеешь отправлять меня спать?! — разъяренно выпалила она. — Я не ребенок и не твоя сестра на самом деле!

— Это сразу заметно! Мои сестры вели бы себя более пристойно!

— Я вела себя совершенно пристойно!

— Ну, если ты считаешь пристойным, когда мужчина, которого ты едва знаешь, хватает тебя за руку так, будто это его собственность, его игрушка...

— Вовсе он так не делал!

—Да он чуть не оторвал ее и не унес с собой!

Ванда рассмеялась, но ледяной блеск в глазах Роберта говорил о том, что он не шутит.

—Я кажусь вам забавным, мадам? — сурово спросил он.

— Просто это так забавно прозвучало!

—Я сказал это не для забавы.