Где деньги, мародер?

— Давайте в мызу, там расскажу, — я запрыгал на одной ноге, натягивая штаны. Фу, блин. Ужасно хотелось теперь в горячую ванну. Или баню. Кажется, этот запах теперь у меня в кожу въелся. — Да взял я монеты, взял. Там просто хрень случилась одна, Синклер высунулся невовремя.

— Точно не ты его вальнул? — спросил Борис.

— Ну и нафига мне это? — хмыкнул я. Брр. Прохладно все-таки. И комарье это еще. Любой открытый участок кожи моментально покрывается зудящим невесомым покрывалом гнуса.

Я пресек дальнейшие обсуждения наших приключений, запихал мокрые шмотки в мешок и мы молча зашагали прочь от Ушайки. Не дожидаясь, пока бомжи из Уржатки притащат сюда же трупы.

—…такие дела, — закончил я свой рассказ и высыпал на стол мызы тяжелые золотые монеты. Вообще, конечно, они скорее были похожи на медали, чем на монеты. Слишком уж большие. Даже просто золото, которое ушло на их изготовление, уже стоит дохренища. А учитывая раритетность этих штук, так вообще страшно представить.

Но найти такой предмет — это еще даже не половина дела. Ну вот, например, знаю я, что эти монеты стоят очень много денег. Но ведь надо еще найти человека, способного эту цену заплатить. Да еще и такого, который захочет отдать мне деньги, а не стукнуть чем-нибудь тяжелым по голове и отобрать за просто так.

По сути, ни у кого из нас вообще не должно было быть этих самых Золотых Соболей. Символов несостоявшейся сибирской государственности.

— Круто… — Борис взял одну монету, попробовал ее на зуб. — Честно говоря, я до конца не верил, что у нас получится их добыть…

— Получается, что труп Синклера они выкинут где-то у Толкучего рынка завтра? — жалобно проговорил Витек.

— Не знаю, — я вздохнул. — Слушай, честное слово, это дикая случайность какая-то…

Мне было жалко на него смотреть. Похоже, этот Витек был очень искренне предан Синклеру. И совершенно не готов к тому, что он может вот так внезапно умереть.

«А ведь если бы я пошел один, то запросто мог бы оказаться на его месте…» — запоздало испугался я. Захотелось закурить.

— Так эти нищеброды что, Батьку собрались угандошить? — сказал вдруг Йован.

— Похоже на то, — я кивнул и тоже взял монету со стола. До этого как-то не было возможности рассмотреть эти раритеты.

— А если Батьке рассказать, то может договор с университетом о мародерах… того? — Йован щелкнул пальцами. — Ну, вроде как, услугу оказать. Жизнь спасти, все такое.

— Ну да, ты придешь ему услугу оказывать, а он тебе перо под ребро, — хмыкнул Борис. — Пусть уж они там лучше сами разбираются.

— Тем более, что если по душу Батьки эта черная тварь придет, то он от нее точно не отмахается, — заржал Саранча.

— Да много ты понимаешь в возможностях Батьки, — саркастически проговорил Борис. — Он даже Гезехуса прогнул под договор. Мало ли, что там у него.

— А кто-нибудь вообще знает, что это за тварь? — спросил Витек. — Как ты там ее назвал, Лебовский? Сумрачная?

— Маловато данных, — пожал плечами Борис. — Кто угодно из нечисти может быть.

— А если она Лебовского почуяла и сюда за ним придет? — Саранча как бы невзначай встал между мной и дверью.

— Ну тогда сожрет нас тут всех, и дело с концом, — я пожал плечами. — Тут вообще-то ворованы под полом водятся, тебе болгарин твой не рассказывал?

— Ну-ка ша! — рявкнул Йован. — Ладно, хрен с ними, с этими разборками в Уржатке. Какая разница, кто там на их мусорном троне — Батька-татарин или вонючий Большак… Не ходили в Уржатку и дальше не будем. Давайте думать, кому Соболя будем продавать.

— Так вроде же договорились уже, что завтра я иду на собрание… — начал я и почувствовал, как у меня будто все зубы разом заныли. Собрание, блин. Надо какое-то выступление подготовить, чтобы совсем уж лохом не казаться. А еще отмыться бы, а то воняю теперь как бомж.

— А ты никому больше не проболтался про Соболя? — подозрительно прищурился Йован.

— Ага, по всему Толкучему рынку уже весть разнес, — огрызнулся я. — Кстати, Катенька в своем дневнике намекала на какое-то проклятье. Да и тот тип из психушки тоже как-то невежливо про золото высказывался. Кто-нибудь в курсе, о чем речь?

— Так мы же их не собираемся себе оставлять, — Йован пожал плечами. — Продадим, и пусть уже новые хозяева с этим проклятием пурхаются. А с обычными деньгами мы как-нибудь управимся.

— Вообще-то, я бы проверил насчет проклятия, — задумчиво проговорил Борис. — А то может мы и продать-то их не сможем…

— А кто может проверить? — я положил золотой кругляш, который, оказывается, до этого момента все еще крутил в руках.

— Можно просто в библиотеку сходить, — сказал Борис. — Там должны быть документы по тому земскому собору и его участниках. Если проклятье было, значит как-то это должно было отразиться на судьбах тех магнатов, кто тогда участвовал в разделе.

— Резонно, — я кивнул. И только собрался сказать что-то еще, как в дверь мызы постучали.

Вежливо. Осторожно. Тук-тук-тук.

— Мы кого-то ждем? — шепотом спросил я у Йована. Судя по его ошарашенному лицу, он точно никого не ждал. Как, впрочем, и все остальные. Я быстро сгреб монеты обратно в мешочек, сунул их в карман и направился к двери.