Где мы – там победа!

А у нас пока тихо. Ощущение, что никакой войны нет. Вечером рабочие разошлись по домам. Инженеры, разумеется, остались на полигоне, кто их отпустит, но им устроили спальные места в нескольких кабинетах. Фон Браун, после трех часов беседы с нашим Петькой, ага, это его Егор представил «молодым специалистом», ходит в задумчивости. Иногда замирает и вдруг срывается с места и бежит в кабинет, что-то записать. Конструктор, куда денешься.

Следующие два дня прошли точно так же. Утром немцы приходили на работу и занимались консервацией станков. Всем заправляли немецкие же инженеры. Убежденных нацистов нашлось около двух десятков, и их тут же заложили сослуживцы, так что особого вреда они нанести не успели. Наши саперы, убедившись, что взорвать никто ничего уже не сможет, занялись прокладкой дороги к берегу. Здорово работают, кстати. Аккуратно, не оставляя ненужных следов. Готовые участки сверху накрывают масксетью, так что и с воздуха все выглядит спокойно.

Ночью прилетают самолеты, привозят людей и припасы, увозят небольшие станки, документацию, отобранных людей. Все четко, деловито. Только мы с Никитой не у дел. Иногда случается поработать переводчиками, когда возникают вопросы с бывшими заключенными лагеря. Чаще всего приходится успокаивать их старших офицеров, которые дико оскорбляются, если кто-то из командиров пробует отправить их на работу. Англичане задирают нос, наши начинают повышать голос. Пришлось Егору собрать командный состав и приказать этих «лордов» не трогать. А в целом – курорт.

Так продолжалось почти неделю. За это время, не добившись под Кале никаких успехов и потеряв несколько тысяч солдат и десяток кораблей, англичане разозлились и начали применять массированные бомбардировки. Первыми получили Гамбург и Бремен. Потом Франкфурт-на-Майне. Наши промолчали, но тут ВВС Великобритании нанесли удар по Лейпцигу, чуть ли не в момент штурма города. Правительство СССР направило ноту, требуя согласовывать действия, чтобы не бить по союзникам. Англичане извинились и назвали несколько целей. Что интересно, Берлин среди них отсутствовал, но присутствовали Ганновер, Мюльхаузен, Магдебург, Штутгарт и… Пенемюнде.

В Англию ушла секретная информация о том, что полигон Пенемюнде находится под контролем Красной Армии, а потому из списка объектов бомбардировки его необходимо исключить. И какой сюрприз, буквально через несколько часов об этом стало известно Абверу. Немцы всполошились. Послали самолет-разведчик – все спокойно. Попытались связаться по телефонам, потом по радио. Нет ответа. Тогда они решили направить в Карлсхаген офицера связи. С группой поддержки в составе полуроты солдат. И началось.

Большую часть «проверяющих» уничтожили, но сам офицер и несколько солдат успели сбежать. Да и сам факт боя все расставил на свои места. Первыми начала авиация. Девятка пикировщиков направилась к полигону, но была остановлена истребителями. Их на нашем аэродроме было две эскадрильи. Через полчаса налет повторили, но теперь бомбардировщиков было тридцать, плюс два десятка «мессеров» прикрытия. Завязалась драка, в которой наши сбили семь самолетов. Большая часть немцев ушла восвояси, но трое самых наглых прорвались к берегу. Тут их ждал следующий сюрприз в виде зениток. Ушел только один, да и тот «хромая» и нещадно дымя.

Из двух сбитых – один взорвался в воздухе, а второй начал сваливаться на крыло. От него отделились две черные фигурки и начали камнем падать вниз. Купол раскрылся только один. Ветер дул в нашу сторону, и летчик вскоре приземлился прямо возле позиции счетверенной зенитной установки Flak. Там его и повязали. Поняв, что его сбили из немецкой зенитки, майор Люфтваффе ругался всю дорогу до бункера управления, где находился штаб.

Особого интереса он не вызвал, и Егор распорядился отправить его в другой бункер, который сейчас использовался как камера. А что, не расстреливать же, в самом деле, всех саботажников. На этом бы и закончился допрос, но скучающий вид командира и огромного роста моряк, потянувший летуна за собой, напугали того до икоты. Он решил, что его ведут расстреливать. Несмотря на довольно высокое звание, фанатиком Гитлера майор не был и начал кричать, что имеет важные данные. Требовал отвести его к высокому начальству.

Егор удивился и предложил ему говорить. Летчик попытался встать в позу, но ему объяснили, что человек в полевой форме, стоящий перед ним, – генерал. И более старшего офицера как по званию, так и по должности можно найти только в Москве. Немец сразу стал почтителен и попросил карту. Его подвели к столу, и он начал указывать все, что знал. Не так уж и много, зато объекты – важнее некуда. Наименее интересным для нас оказался аэродром базирования его эскадры. Но вот районы, где срочно разворачивают два гаубичных дивизиона и дивизион реактивных установок, это серьезно. Координаты тут же передали на «Марат».