Где найдешь, где потеряешь…

ГУМ был в столь ранний час практически пуст. Редкие посетители уныло бродили по переходам. Из репродуктора неслась знакомая, непонятно каким ветром занесённая сюда песня из фильма «Эммануэль».

Анфиса поднялась на второй этаж. Торговая площадь вся была разбита на небольшие зальчики, в которых предлагали свой товар различные зарубежные фирмы. Стеклянные двери были распахнуты. И практически возле каждой стояла скучающая в отсутствие покупателей продавщица в черной мини-юбке и белой блузке. Некоторые переговаривались между собой. «Как проводницы в дверях вагонов, – подумала Анфиса. – Или нет… Мини-юбки, выставленные коленки, мелодия из «Эммануэль» – все зазывало зайти. Наверное, это похоже на квартал красных фонарей».

Анфисе вдруг стало неуютно и противно. От того шумного ГУМа, с большими очередями, брызгающимся фонтаном, продавцами с мороженым ничего не осталось. Не родной российский государственный универмаг, в прошлом обитель

дефицита и любимое место гостей Москвы, а чужой безжизненный кусок западного мира, неуловимо перемешанный с российским разухабистым современным распутством. И Анфиса поспешила к выходу.

– Что желаете, госпожа? – как-то казенно, во весь рот улыбаясь, осведомилась продавщица, норовя поймать Анфису в свои сети, и этим добила ее окончательно.

Впрочем, ГУМ был не единственной целью похода Анфисы. Через пару часов с четырьмя увесистыми пакетами, в которых лежали продукты и легкомысленная всякая всячина, возвращалась она из Центра. Беготня по магазинам утомила ее. У подъезда с облегчением опустила свою ношу на запорошенную снежком скамейку. Ух! Нужно было достать ключи.

На другом конце скамейки сидела серая кошечка. Появление Анфисы причинило ей беспокойство, и она недовольно покосилась в ее сторону. Как же хороша была ее мордочка! Изящные серые ушки, розовый носик, а глаза… слегка раскосые в узких прорезях, ну как у японочки.

– Киса, – позвала Анфиса и протянула к кошке руку.

Киса недовольно и презрительно зафырчала, не тронувшись с места, лишь скосив глаз на руку.

– Ладно, не буду я тебя трогать.

Кошка мявкнула, то ли соглашаясь, то ли ругаясь по-кошачьи.

Анфиса, взяв пакеты, поспешила в подъезд.

Тети Маши в квартире не было.

Старенький «Юрюзань» недовольно заурчал,

когда Анфиса разместила в нем привезенные продукты. Пронзительно зазвенел телефон.

– Алло! – Анфиса сняла трубку.

– Анфиса, ну где ты ходишь? – раздался недовольный голос Андрея.

Ну вот, пожалуйста…

– А что случилось? – спросила она не менее недовольно.

– Где моя черная рубашка? В шкафу бардак, я ничего не могу найти, – стенал Андрей. – Ты просто ужасная хозяйка…

Волна злости накатила на Анфису.

– Ты привык, что «ужасная хозяйка» подает тебе все на блюдечке с голубой каемочкой. А теперь ищи сам!– И она повесила трубку.

* * *

Все выходные дул холодный ветер и шел снег. На улице побелело, разузнав все о семейной жизни племянницы, тетя Маша решила все домашние заботы взять на себя.

– Отдохни, Анфисочка, что я, разве не сготовлю… –уговаривала она ее за ужином. – Вон сколько ты всего накупила…

У тети Маши Анфисе было хорошо. «Может, и к лучшему, что моя квартира занята», – думала она.

– Ой, а Маруська-то! Опять забыла… – засуетилась тетушка и поднялась из-за стола.

– Что за Маруська-то? – поинтересовалась племянница, вспомнив, как и вчера тетушка суетилась из-за какой-то Маруськи.

– Да кошка, – бросила тетя Маша на ходу и, хлопнув дверью, ушла.

Вскоре она вернулась и спросила Анфису

– Ты Анну Максимовну с третьего этажа помнишь?

– Да, конечно.

– Ну вот, ее кошка. Аня когда в вечер торгует,то поздно приезжает. А Маруську надо в квартиру впустить.

Как торгует? А как же фабрика ваша?–удивилась Анфиса.

–Фабрика тю-тю… закрыли.

– Как?

– Да вот так. Ткани нет. Шить не из чего. Да и зачем, коль все прилавки заграничным тряпьем завалили. Вот Аня в палатку и устроилась, – тетя Маша тяжело вздохнула и опустилась на стул. – Сын у нее, Антон-то, пропал…

– Как пропал? – От удивления Анфисина рука с вилкой зависла в воздухе.

– Ушел и не вернулся. Уже второй месяц пошел, – продолжала тетя Маша. – Горе, горе-то какое. Анна извелась вся. Уж где она только не искала. И в милиции была. И по всяким там, ну как их… сенсам…

– Экстрасенсам.

– Во-во, экстрасенсам ходила. И по колдунам. Одни говорят – жив, другие – что нет. Только деньги с нее тянут и тянут. – Она вновь вздохнула.–Пропал Антошка без вести…

Антошка был одним из воспитанников тети Маши. Еще ребенком, приезжая к ней в гости, Анфиса постоянно заставала его у нее. У Антошки была гордость – говорящий волнистый попугайчик. Клетку со своим сокровищем он почти всегда таскал с собой. «Антошка, Антошка, пошли копать картошку…» – дразнила его Анфиса. Он злился, его полные щечки покрывал яркий румянец.

Симпатичный мальчик, полноватый, в голубой рубашечке, с клеткой в руках, таким он был тогда. Повзрослев, он стал редко заходить к тете Маше, и Анфиса уже с ним почти не встречалась.