Где найдешь, где потеряешь.

Катька поудобнее устроилась на кровати, откинув одеяло — в комнате жарил вовсю обогреватель и было тепло, а стесняться Катьке некого. Она почесала голую грудь.

— Так вот, — продолжил Валет свой рассказ, и на лице Катьки появилась заинтересованность.

Катькины дела в последнее время становились все хуже и хуже. Мать, окончательно взбесившаяся из-за своего хахаля, выгнала ее из дома. С работой на панели ничего путного не выходило. А потом эта история с передозой. Перебрала в вену героина. Вовчик вызвал «Скорую». Та приехала и потребовала за выведение ее из этого состояния двести долларов. Когда Вовчик отказался, врач повернулся и собрался уходить. Пришлось Вовчику бегать по этажам. У азеров, поселившихся в общаге из-за близости к рынку, он достал денег под проценты. Катьку откачали. Но долг пришлось отдавать, а так как денег не было, пришлось Катьке отдавать героином, оставшимся от Штыря.

И опять вечная проблема — безденежье. Валета держало при ней ее тело и оставшийся героин. Вовчика — денежные подачки. Но героина оставалось на несколько доз.

У Катьки замкнуло. Воспоминания о Штыре не отпускали ни днем ни ночью. Не столько о Штыре, сколько о его деньгах. Ей позарез нужен был источник денег, тот, кто производил бы «синюю клубнику».

После разговора с Власом к Анфисе она соваться опасалась. Да и не думала она, что та найдет Антона. А потом прошли слухи, что Антон убит и его убийц арестовали. Так что история там очень темная.

Чтобы выяснить все, Катька направила Вовчика и Валета к их старому знакомому, доктору из медицинского центра Сидоренко. Доктора не

пришлось пугать сильно. Он был напуган по жизни. И когда эти лбы завалились к нему в кабинет, он с готовностью выложил все. Знал он не очень много, но достаточно.

— Ты представь, Катька. Он как приехал в Москву, его сразу за хобот — и в милицию.

— Зачем?

— Ну, нашли они, кто Антона грохнул. У них там какая-то фигня в медцентре творилась, его и допрашивали. Очные ставки с главным убивцем устраивали.

— Очные — что? — спросила Катька.

— Ставки... Ты со ставками на ипподроме не путай.

— На чем?

— На ипподроме... — Валет махнул рукой. Нет такого человека, который повысил бы Катькин общеобразовательный уровень. Валет пусть тупой, но, что такое очные ставки и бега, он знает.

— Ладно. Ну и че?

— В общем, убийца — тот колдун, к которому эта Анфиса ходила.

— У, бля, — протянула Катька.

— Во-во, бля.- закивал Валет.

— И чего, он наркотой банковал?

«Банковать» наркотой означало продавать ее самому.

— Ага.

— Значит, бабки Штыревы он замылил?

— Ага. Доктора пришил. И замылил бабки наши.

— У, бля,. — вновь протянула Катька..

— Самого главного не знаешь. Этого экстрасенса сенса из тюрьмы выпустили. Под какую-то подписи, чтобы не выезжал.

-Как?

— А вот так.

— И где он?

— Где. Дома!

Катька расширила глаза. В ее испорченном героином мозгу что-то щелкнуло. Она застряла на главной мысли.

— Ну все. Пусть бабки отдает.

— Как же, отдаст.

— Отдаст, бля! — заорала Катька. — Зови Вовчика! Мы той скотине устроим!

— Чего устроим?

— Зови, говорю! А я скоро буду.

Валет послушно пошел искать Вовчика. Когда он нашел его и вернулся в комнату, Катьки не было, она появилась через несколько минут, держа пакет. В пакете был сверток.

— Во, — она вывалила сверток на стол.

— Чего это? — спросил Валет, протягивая руку к свертку. Сверток был тяжелый.

— Смотри.

Это было то самое наследство Штыря. Она нашла это вместе с героином и давно пыталась найти применение.

— Ты смотри! — У Валета глаза загорелись.

Он взял новенький «ТТ» и перещелкнул затвором.

— Две штуки, — сказала Катька. — Мне и Валету.

—А мне? — обиделся Вовчик.

— Перебьешься.

— А ты из него стрелять умеешь?

— Меня Штырь учил, — гордо произнесла Катька...

* * *

Анфиса открыла глаза, зимний солнечный луч на секунду ослепил ее. Она повернула голову, часы показывали начало второго дня... «С ума сойти, сколько проспали!» — удивилась Анфиса и тихо прошептала:

— Влас, ты спишь?

— Нет, — он обнял ее и притянул к себе.

— Странно, мне снился опять тот же сон, что в самолете... Помнишь, я тебе рассказывала: холод и плывущие красные гвоздики...

— Перестань думать о ерунде, — Влас потянулся к пульту, нажал кнопку. На экране высветилась заставка передачи «Петровка, 38».

— О, ради Бога, только не... — Анфиса запнулась на полуслове.

На экране появился хорошо знакомый ей дом Романа Семеновича, диктор сообщила, что сегодня утром в квартире одного из известных московских экстрасенсов произошло убийство.

Вот это да, — удивленно протянул Влас.

Но Анфиса не слышала его, в ее ушах стоял голос Романа Семеновича: «Крови жаждете. Не свершится ваше желание... Во всяком случае, пока...» Ей было жутко.

Между тем ведущая продолжала: