Где наша не пропадала

Галя (присаживается на диван, говорит рассудительно, горько). Это вы все так поначалу. И детей то он любить будет, и навещать их будет, и подарки дарить будет, и всякое такое. Только вот что тебе скажу, муженек дорогой: пока мужику баба нужна, ему и дети ейные нужны, а как становится не нужна, так и дети ею рожденные не нужны. Потому вы своих родимых деток бросаете, а чужих, другим мужиком деланных, холите да балуете. И будет мужик тужиться, стараться для других, а своим в лучшем случае крохи со стола отдавать. (Подходит к окну, опирается о подоконник). Не первый день на свете живу, кой-чего повидала . . .

Андрей. Чего это ты такого повидать успела в нашей деревне?

Галя. Почему только в нашей деревне, она что во всем белом свете одна? Да и то сказать: телевизор тоже глядим, хоть урывками, по ночам, а глядим. Что с полным кошельком мужик, что с пустым. Что в моднючих портках, что совсем без порток, все одно – мужик и природа ваша одна. Богатые мужики у баб своих норовят оттяпать побольше, детей из материнских рук рвут, даже к детям охрану приставляют. Это значит, – чтобы матерь родную к детям не подпускать. А зачем? Почему? Да чтобы больней ее вожжей стегануть, что ему под хвост попала. Для бабы дети важнее всего на свете, она родному детю не то, чтобы последний кусок отдаст, она за него жизнь положит. Вот и лупит бабу мужик по самому больному, по самому дорогому. А нужны ему на самом деле эти дети? Нет, не нужны. Это он так с ней счеты сводит. Видать, разошлись их интересы в чем-то, видать, пошла баба супротив мужа своего. Вот и получай! А как уступит стараньям его, так и вопросов нет – получай детей и тяни их сама.

(Андрей появляется в комнате, копается в шифу).

Андрей. Ты свои идиотские теории держи при себе. Всех под одну гребенку не чеши. Я, между прочим, от своих детей не отказываюсь, но и меня ими к себе не привяжешь. Разошлись наши пути-дорожки и весь сказ. (Подходит к жене). Я у тебя детей не отымаю, дом не делю, на имущество не претендую, ухожу исключительно со своими личными вещами. Чего тебе еще нужно?

(Галина мимо мужа отходит к столу, тяжело садится на стул).

Галя (отрешенно). Я ведь не дура, замечала как мы с тобой за последние пол года отдалились друг от друга. Хотя правильнее сказать: ты от нас отдалился. В те редкие случаи, когда приезжал, обязательно напивался и в койку мешком падал. Утром только глаза продерешь, бегом в город. Это я теперь понимаю: ненавистна я тебе была, постылая. Кроме как пьяным бревном, иначе никак рядом находиться не мог. Чего, спрашивается, сам мучился и меня мучил?

(Андрей уходит в другую комнату).

Галя. Чего теперь скрывать, я ведь обо всем догадывалась. Вот ведь беда – верить не хотела. Сама себя успокаивала, отговорки придумывала. Что ж мы за бабы такие? (Громко, обращаясь в зал). Ведь на глазах мужик греховодит, ведь в открытую о тебя ноги вытерает, ведь врет на бегу сказки придумывая. Это же он считает, что все шито-крыто, а мы то на самом деле видим, только понимать отказываемся. Теми сказками утешаемся, даже за самое смешное, нелепое оправдание хватаемся лишь бы оставить надежду.

(Андрей появляется с рюкзаком за плечами и спортивной поношенной сумкой в руках).

Андрей (удивленно). Так ты обо все знала?

Галя ( закрыла распахнутую дверцу шкафа, вышла из комнаты, говорит оттуда). Лучше сказать: догадывалась.

Андрей (ставит сумку на пол). Интересно, интересно, как же ты определила . . . ну кроме как . . . не в постели?

Галя (входит с миской, наполненной водой, принимается мыть посуду). А что тут определять? Всякий раз как предложу приехать с детьми, навестить в выходные, ты нервничать начинаешь. Причины разные придумываешь, мол, некогда, мол, работы много. Работы много, а денег нет. Помнишь, когда я одна посередь недели приехала в город к твоей сестре, где ты якобы проживаешь? Что мне рассказывал, когда выяснилось, что от Риммки ты уже давно съехал? Говорил, мол, неудобно сестру стеснять. А Риммка то, между прочим, тебе в мансарде целую, отдельную комнату выделила, даже предложила во дворе машину ставить. Никого ты, милый друг, не стеснял. Здесь тебе все удобства создали. Только зачем тебе, кабелю блудливому те удобства?

Андрей (ворчливо). Много ты знаешь . . . Риммка наговорит . . .