Где наша не пропадала!

Так что рассказал бабушке-тётушке всю правду-матку о себе и о своём переносе. Вот только по вполне понятным причинам умолчал и о зловещем хохоте, ну а вдруг послышалось мне оно в ту проклятую ночь? Или вообще этот хохот — бредни моего пьяного воображения? Особенно если при этом припомнить предшествующий переносу тот дурацкий спор о попаданчестве! Ну и о багровом свечении в глазницах древнего черепа по тем же самым причинам решил промолчать.

Одно дело просто рассказывать, а другое — язык распускать. А то ещё на костёр прямо сейчас и потащат.

Правду сказать, к подобной участи заживо зажаренным я подспудно был уже готов. Но теплилась где-то в глубине души робкая надежда остаться целым и невредимым. А ещё пуще верил, что вот он передо мной сидит в виде знахарки, мой единственный реальный шанс благополучно врасти в местное общество, получить необходимые знания об окружающем меня мире и, чего уж греха таить? Сознаваться так сознаваться! Появилась у меня робкая мыслишка, что не всё со мной так просто, и что не зря удивилась бабуля, услышав мой вопрос о голубом пламени в её руке. Опять же, обмолвилась она, что что-то там успела во мне разглядеть…

Похоже, в книжках правду пишут — получают при переносе попаданцы какие-то «плюшки» в свою копилку! Может и я такую получил? А что? Похоже, ну, из того, что я уже успел увидеть и осмыслить, магам здесь неплохо живётся… И нужно же хоть как-то или чем-то компенсировать мне полное отсутствие знаний о местных реалиях?

И ещё одно. Пожалуй, главное, если уже и не для меня, то для всех остальных, пока ещё живущих своей, нормальной жизнью — «остерегайтесь выходить на болото ночью, когда силы зла властвуют…» Тьфу-ты! Вот привязалось… Но смысл тот же — чтобы я ещё хоть раз поздней ночью да в ненастную пору попёрся через археологические раскопы… Да ни в жизнь! Не собака, так какой-нибудь древний скелет под ноги попадётся. Или под руки, и… И никому не советую повторять подобного. На своей шкуре убедился — врут книжки-то, врут! Ничего в этом попаданчестве нет хорошего…

— Всё рассказал? — поджала губы знахарка. Сморщилась на мой утвердительный ответ, словно лимон проглотила. — Врёшь ведь! Я же вижу. Ну, не хочешь говорить, не надо. Потом доскажешь. А теперь попробуй встать.

Проконтролировала, как я на ногах утвердился, да несколько шагов по полу проковылял, и осталась довольна. Но тут же забурчала:

— Нет чтобы первым делом поблагодарить тётушку за лечение, он горшок ищет! Чему вас там только учили…

— Спасибо тебе, добрая женщина, — поклонился, как сумел. А что? От меня не убудет, а женщине приятно.

— Это ещё что за «спасибо» такое? Нужно говорить «благодарю или благодарствую». Ладно, пообвыкнешь у нас потихоньку. Только придётся пока тебя при себе держать. Будешь вместе с девчонкой по хозяйству помогать. Ну и подучишься заодно кое-чему.

— Это же всё не просто так? — насторожился я. Про бесплатный сыр все помнят, и я в том числе. А тут уже не кусочек сыра, а окорок целый.

— Не просто. Это хорошо, что сообразил. Если и впрямь сумеешь тот голубой огонёк увидеть, то этим за всё со мной рассчитаешься. И за девчонку, кстати, тоже.

Тут нам одновременно в голову пришла одна и та же мысль. Что-то долго девчушка не возвращается? Ну а поскольку я в этот момент как раз у двери находился, ночной горшок выискивал, то на улицу-то и выглянул.

Глаза протёр, от яркого солнечного света проморгался и чуть было вперёд не бросился!

Мою мелкую знакомую трое обалдуев как раз у колодца и зажали. Шагов сорок до них, хорошо всё видно, в подробностях. Двое за руки держат, а третий, тот самый, с которым я дрался, руку под подол запустил и шарится там, довольный. Лыбится, сволочь! Шпеньки-молокососы! И на ушко девчонке ещё что-то говорит. Поганое, потому что подельники больно уж злорадно хохочут. Твари! Ненавижу!

И никому вокруг до этого беспредела никакого дела нет! Словно так и должно быть! А ведь люди кругом, краем глаза вижу какое-то шевеление чуть в стороне. Что-то знакомое почудилось в одной из фигур. Метнул туда взгляд — а не ошибся я! Зверолюд мохнатый, тот самый гад оторваться взглядом от представляемого у колодца действа не может! Так и уставился, сволочь, нижняя челюсть отвисла, только слюна не капает. Или капает, да мне отсюда не видно. Наверняка он пацанов и науськал!

Вспыхнул в груди уголёк, полыхнул ненавистью. Ну, сейчас! А пацаны меня заметили, ещё пуще закривлялись, девчушку за руки начали в разные стороны дёргать. А вожак осклабился, и медленно так вторую руку девчонке за пазуху запустил.

Именно это его действие меня и охладило. Заставило начать думать, соображать. Идиот! Остынь и соберись! Нет там у неё ещё ничего!

Обернулся за спину, в открытый проём двери громко проговорил:

— Тётушка, там вашу помощницу у колодца насиловать собрались!