Где нет княжон невинных

Они уселись на одной лавке, хоть и не рядом. Збрхл не слишком придвинулся к хозяйке, полагая, что так удобнее при каждой возможности поглядывать вниз на ее босые ступни. Дебрен мгновенно его понял: он и сам посматривал под стол при каждой оказии. Только интересовала его не трактирщица.

— Налей ученице, Дебрен. А ты, Ленда, бери ложку и ешь. Господин Збрхл, у вас что-то под стол упало? Или вид оголенного тела портит вам аппетит? Если да, простите. Башмакам в мойне пар вредит, вот мы и пошли босыми.

— Вы немного… того, госпожа… С головой-то все в порядке?

— Ручаюсь, да. Могу привести больше причин. Во-первых, экономия обуви. Во-вторых, оставленные перед мойней башмаки кто-нибудь из прислужников Пискляка может стибрить. В-третьих, тише ступая, человек лучше слышит, не приближается ли опасность. Возможно, невестку, упокой Господи ее душу, грифон схватил и потом о камни разбил именно из-за того, что она в мойню шла в клик-клаках.

— Э-э-э… Ну да. После таких происшествий… Немудрено, что вы как дух святой ступаете. Частично, вероятно, из-за таких шикарных ножек. Прямо-таки диву даешься, до чего ж природа на чудеса таровата. Простите, если я пару-другую раз глянул, но когда такое диво солдату на глаза попадается… Потому что, — серьезно пояснил он, — я с чисто солдатской точки зрения на них смотрю. В приличной роте организационная схема предполагает наличие разведки. Вот я и пытаюсь запомнить, какие ножки надо высматривать, чтобы тихо ступающего разведчика отыскать. — Она слушала с тенью доброжелательной улыбки, позволяя ему продолжить. — Я чувствую в вас патриотку, так, может… для повышения обороноспособности родины… вы не могли бы эти ножки сюда, на лавку?..

— Медвежонок, — буркнула она не то мягким, не то суровым голосом, в котором каждый мог услышать то, что ему больше нравится. — Ты уж лучше ешь.

Они ели. Тарелка была большая, но все равно некоторые ложки постоянно сталкивались, расходились в стороны и через две порции снова попадали в одно и то же место. Когда вернулся Выседел, в посуде явно добавилось свободного пространства. Теперь уже только ложка Дебрена подсовывала редко рассеянные крошки мяса ложке Ленды…

— Вот твои туфли. И пиво для тебя, милая. Бельницкое легкое из контрабанды. А туфли для девицы Ленды. Там, в дверях, вы мне прямо-таки сестрами казались, вот я и подумал, что старые башмачки Петунки вам как раз впору будут. Я слишком большие купил на ярмарке. Соломы туда помещалось столько, что она всего несколько раз их надевала, когда мы на ярмарку отправлялись. Однажды зимой у нас лошаденка ослабла, остановилась, идти не хотела. Кругом только мох, сухие стебли, сплошные колючки. Беда, да и только. Для лошади — явный запор. Так Петунка с седла слезла, башмаки с ног сбросила, солому из башмаков вытащила и, представьте себе, скотина так нажралась, что в галоп… Выходит, можно сказать, башмачки жизнь нашу спасли. Потому как кругом уже волки собирались.

— Воистину, — согласился Збрхл. — Лодки, не башмаки. Трезвым-то ты, Йежин, вряд ли был, когда покупал. Ну да оно и к лучшему. Наша коза…

— Не мерзнет ногами, — бросила сквозь зубы Ленда, раскрасневшись гораздо больше, чем то следовало из пребывания в мойне. — И памяток никого не лишает.

Выседел пожал плечами, присел рядом с женой.

— О, кстати! — вспомнил он, берясь за ложку. — О памятках мы говорили. О дырке девицы «Л», точнее.

Дебрен еще раз доказал, что не должен есть тощей каши. На сей раз обошлось без ударов по спине. У Ленды, сидевшей ближе других, тоже возникли проблемы с кашей: она никак не могла донести до рта ту, что на ложке.

— Что… что вы сказали? — спросила она тихо. Прозвучало это не мягко. К счастью, Выседел как человек порядочный ничего не заметил.

— Ну, о той, в мойне. О которой мы с мэтром Дебреном говорили, обсуждая проблему подглядывания.

— Дебрен? — Она посмотрела на него не столько рассерженно, сколько обиженно, недоверчиво. — И ты?..

Магун пытался возразить, но каша, попавшая в дыхательное горло, не позволила. Поэтому он только махал рукой, корчился и пытался вспомнить какое-нибудь заклинание, позволяющее протолкнуть кашу по пищеводу, или, если это не получится, то испепелить взглядом кретинов.

— Йежин не о тебе думал. — Петунка нехотя отложила ложку. — Ты мне доверилась, поэтому я должна объяснить тебе — впрочем, всем вам — слишком суровый прием.

— Я испортил тебе крышу над крыльцом, — покаянно проговорил Збрхл. — Ничего странного, что ты немного рассердилась.

— Именно с крыши все и началось. А конкретно — со снега. Вы не здешние, поэтому не можете знать, что в эту пору такие снегопады наверняка означают одно: эти сукины дети готовят что-то подлое.

— Сукины дети? Грифоны, что ли? Пискляк и нетопыри?

— Нет, медвежонок. Я о бельничанах говорю.

Дебрен осторожно глянул на Ленду. С облегчением отметил, что ее лицо не выражает ничего.

— Что общего у снега с бельничанами?