Где обитает любовь

— Далеко Лис не удерет. Мы его поймаем, клянусь, милорд.

— Да, Генри. Я тоже так думаю. А теперь давай поговорим кое о чем с глазу на глаз.

Ричард со вздохом слез с Саладина, взглянул на девушку, которая по-прежнему оставалась недвижимой, и увел Генри в сторону, чтобы до пленницы на всякий случай не доносилась их беседа.

— Странная это добыча, но бог с ней! — сказал он. — А тебя я прошу — не спускай глаз с пленных. Я хочу их как следует допросить.

— Я позабочусь об этом, милорд, — сразу же откликнулся понятливый Генри.

— Каковы твои дальнейшие планы? — Жиль, оказывается, был тут как тут.

— Я ничего не собираюсь предпринимать до утра, а тебе, Жиль, поручаю следить за пленницей. Если она сбежит, я сдеру с тебя кожу.

— С меня? — Жиль посмотрел на друга с недоверием.

— С любого, кто ее тронет. Ценнее, чем она, нет у нас трофея. Может быть, если она заговорит, война в Уэльсе закончится.

— Ричард? Неужели ты поддался… колдовским чарам? — вскричал Жиль испуганно, то ли в шутку, то ли серьезно.

Жестом Ричард приказал ему замолчать. Он направился к тому месту, где на сухом клочке земли уложили раненых и убитых.

Элен следила взглядом за передвижениями вражеского военачальника, и сердце ее наполнялось болью и отчаянием. Хотя ей много раз приходилось видеть, как мучительно прощаются с жизнью мужчины, но такого массового побоища ей еще не приходилось наблюдать.

Как могли люди творить подобное зверство? Она увидела обезглавленные трупы и искалеченные тела. Для Ричарда это были враги, а для нее соплеменники и друзья. Элен помнила, какие они были сильные, помнила их смех, их голоса, которые уже не зазвучат никогда.

— Следуй за мной, леди. Тебе не место здесь, — обратился к ней Жиль.

Она вздрогнула. Этот враг был на удивление мягок с ней. Он склонил голову весьма галантно.

— Это война. Маленькая победа и большая цена за нее. Элен с трудом подавила в себе приступ тошноты.

— Могу я оказать помощь раненым?

— Боюсь, что нет. Ричард отрубит мне голову, если ты сбежишь.

Она впервые оглядела своего охранника внимательно. Он был ладен и хорош собой, однако чертами лица напоминал охотничьего сокола с вытянутым вперед хищным клювом. И глаза его были бездушные… птичьи.

— Даю слово, что не убегу. Может быть, кто-то из этих несчастных еще жив, а я кое-что понимаю во врачевании. Я могу отвоевать у смерти кого-то…

Жиль отрицательно мотнул головой.

Хоть это было унизительно, Элен взмолилась:

— Пожалуйста!

Это волшебное слово подействовало на него чудесным образом.

— Поклянись, и тогда…

Она приподняла вверх, насколько позволила веревка, раскрытую ладонь, упреждая его дальнейшие слова. И он воспринял это как клятву.

— Надеюсь, что ты свое обещание сдержишь. Мне сдается, что ты не простая крестьянка, а благородная леди.

Она кивнула, выдержав с достоинством его испытующий взгляд.

Одним взмахом кинжала Жиль разрезал путы на ее лодыжках.

Теперь настал ее черед удивиться.

— Ты поверил слову уэльской женщины? Разве не ходят про нас слухи, что мы лживый народец, что мы хуже зверей и живем, как дикие звери? — все это она проговорила с горечью.

В ответ Жиль начал освобождать ее руки.

— Я вырос на уэльской границе и имел дело с твоими соотечественниками. Как и в любом народе, есть среди вас люди дурные и люди хорошие.

Он выпрямился, еще раз пристально посмотрел на нее.

— Я буду рядом, пока ты будешь врачевать своих раненых. И не вздумай пытаться одурачить меня.

Элен кивнула и двинулась по поляне, отводя взгляд от мертвых тел, попадавшихся тут и там на ее пути.

В плотное кольцо, образованное английскими латниками, были согнаны уэльские пленные. К великому своему облегчению, Элен увидела, что Тангуин уже бродит среди раненых, дает им напиться из кожаного ведерка и накладывает повязки.

— Слава богу, ты жива, Тангуин! — воскликнула Элен и дотронулась до старухи, как бы желая удостовериться, что это не привидение.

— Разумеется, я жива. Кому понадобилось бы тупить свой меч о старый мешок с костями?

Элен хотелось и смеяться, и рыдать одновременно.

— Да, мы обе чудом выжили, но к добру ли это?

Старуха погладила руку Элен.

— Настал для нас черный день, дитя! Но для чего Господь сохранил нам жизнь, он раскроет позднее. Не будем строить догадки. Возьмемся лучше за дело и хоть чем-то поможем беднягам. Держи ведро и промой как следует Дилану рану на плече. А я попробую умолить английского пса, что ходит за тобой по пятам, разрешить мне сходить за лечебными снадобьями.

В грязном окровавленном мужчине, на которого указала Тангуин, Элен едва узнала своего друга Дилана. Итак, он тоже пока жив. Спасибо Пресвятой Деве, что Энид, супруге его, скончавшейся накануне днем, не пришлось лицезреть это жуткое побоище. А ребенок — их девочка — пережила ли она эту ночь?

— Ты тяжело ранен? — спросила Элен, опустившись на колени возле Дилана.

— Не знаю. Но жаль, что не смогу уже забрать с собой на тот свет нескольких негодяев.

Она стащила с него пропитавшуюся кровью грубошерстную тунику, разрубленную мечом, и убедилась, что рана скользящая и не так опасна. Ее можно было залечить.

Осторожно очищая порез, она шепнула: