Где оживают грёзы

За всю свою жизнь Каллия ставила свою подпись только в дневниках. Она заполняла каждую строчку, все поля и уголки, пока страница не тонула в линиях и вензелях, изображавших ее имя. Все ради того, чтобы быть готовой, когда ей придется торопливо раздавать автографы восторженной толпе.

Каллия столько раз отрабатывала свою подпись, что теперь, когда нужно было ее поставить, чтобы закрепить за собой место в игре, ей не верилось, что все на самом деле.

– Я сам готов пойти на что угодно, если это необходимо, – прошептал Аарос. – Но следует признать, что все это крайне…

– Я знаю. – Она провела кончиком пальца по подписям участников и судей в самом низу договора. – Но, если я не подпишу, шоу не будет.

А без шоу у нее не будет крыши над головой, денег и будущего.

Ничего не будет.

Сжав зубы, она вывела свое имя на следующей пустой строке. Необратимость принятого решения тяжестью легла на плечи. Но в то же время при виде этих украшенных вензелями букв Каллия испытала странное ликование, которое затмило все остальное.

Пути назад больше не было.

– Теперь, когда мы покончили со скучной частью… – Собрав все подписи, Эразмус свернул свиток, убрал в карман и хлопнул в ладоши. – Никому не нравится есть в тишине. Эйлин, слово вам.

– Значит, теперь моя очередь развлекать гостей? – Вопрос мэра сочился сарказмом.

– Да, – ответил Эйлин, не обращая внимания на его тон. – Порадуйте нас какой-нибудь историей.

– Я не знаю никаких историй.

– Конечно знаете. Она здесь, прямо рядом с нами. – Распорядитель жестом указал на обстановку, а потом сложил руки домиком. – Даже мои лучшие информаторы нашли очень мало сведений об этом месте, что только подогрело мое любопытство. Если уж мне предстоит спасти город от разорения, хорошо бы знать не только его название.

По комнате пробежал шепот, унося прочь воцарившуюся неловкость. Всю свою жизнь Каллия знала о Глориане только то, что это место под запретом. Он казался ей целым новым миром, а не просто ближайшим городом. О нем не говорили, даже делали вид, что его вовсе нет, но это только придавало ему красок.

Все взгляды устремились на мэра. Даже Демарко зачарованно уставился на него, забыв про десерт.

– Это уже просто нелепо, – недовольно произнесла Жанетт, коснувшись руки отца. – Мы не желаем становиться лакомым куском для сплетников.

– Тогда вам стоит опасаться журналистов, – посоветовал Эразмус. – Мне сплетни не нужны. Только ответы. Хоть какие-нибудь.

– Весь мир, похоже, нездорово озабочен нашим городом, вам так не кажется? – Мэр ласково отодвинул от себя руку дочери. Сделав большой глоток вина, Эйлин полез в карман и достал карту, которая превратилась в четыре, когда он развернул их веером. – Когда вы въезжали в город, то, должно быть, заметили наши ворота. Когда-то мы были городом, стоящим на четырех колодах. Четыре колоды символизировали четыре семейства, каждое из которых владело одним из кварталов Глориана, – объяснил он. – Ранца, Вьерра, Фраварди и Аласторы.

Называя каждое имя, мэр бросал на стол карту. Одна с треугольником, другая со звездой, потом квадрат и круг. В памяти у Каллии возникли покрытые ржавчиной черные ворота, украшенные фигурами, изображенными на картах.

– Согласно семейному преданию, в моем роду есть кровь Фраварди. Это были благородные стражи Глориана. От природы они не обладали магическими способностями, но все же занимались магией. Чтобы отдать свой долг обществу. – Его глаза засветились от гордости. – Они одними из первых начали обучать других приобретенной магии.

– Так вы волшебник, мэр Эйлин? – спросил Де- марко.

– Что вы, нет. У меня нет ни нужных навыков, ни желания. – Мэр пожал плечами. – Не все обладают магией. Но у тех, кто с ней рожден, она в крови. – Он бросил взгляд на Демарко, потом покосился на Каллию. – В Глориане врожденными волшебниками были Вьерра, обладавшие пугающими и редкими способностями – в основном ясновидением. И Ранца, которые полагали, что магией следует делиться с окружающими, поэтому выступали перед публикой.

– А Аласторы? – спросил кто-то из волшебников.

– Эти дьяволы полагали, что магию можно украсть. – Лицо мэра исказила презрительная гримаса. – Они приобретали ее всяческими недостойными способами: выигрывали в азартных играх и пари, выменивали. И числом они превосходили остальных. Среди них водились как мошенники, так и артисты, а их банды расползлись по городу, как гниль.

– Банды? В тихом маленьком Глориане? – Лицо Эразмуса засияло от восторга. – Потрясающе.

Жанетт бросила на него злой взгляд. Мэр наморщил лоб. Маска крайнего замешательства на его лице казалась неправдоподобной.

– Больше я ничего не знаю. Все это было очень, очень давно. Большая часть наших хроник уничтожена.

– Намеренно?

– Не нужно везде искать скандальные подробности, господин Рейн. – Жанетт провела вилкой по остаткам блюда. Раздался звук, похожий на скрип костей по стеклу. – Нет нужды распускать небылицы о нашем городе, чтобы заполнить зал.