Где оживают грёзы

В Глориане давно не видели сценической магии, в этом сомневаться не приходилось. Даже самые простые фокусы вызывали восторг. Для первого конкурсанта это было преимуществом. Чем больше аплодисментов, тем больше шансов остаться в игре. Чем больше молчания – тем больше опасность, что выступление не запомнят. Равенство в состязании заключалось только в том, что тема и реквизит для всех оставались одни и те же.

«Давным-давно один волшебник попал в подземный мир…»

Стакан воды, круглый черный табурет и пыльный старый цилиндр.

Участникам приходилось соображать на ходу, поэтому выступления получались довольно предсказуемыми. Волшебники переливали воду в цилиндр, доставали какие-нибудь новые предметы, ставили стакан на табуретку и заставляли его исчезнуть, накрыв цилиндром. Левитации было даже слишком много, и когда четвертый участник подряд решил поднять все три предмета одновременно, публика ответила довольно вялыми аплодисментами. Способности к магии у конкурсантов были, а вот воображения не хватало.

Все они предпочитали не рисковать.

Впрочем, не ему их осуждать. Он придумал сотню различных фокусов на основе этих трех предметов, но не был уверен, что смог бы провернуть хотя бы один после долгого перерыва. После того, как…

Грохот, раздавшийся на сцене, заставил его вздрогнуть. Покрасневший конкурсант злобно уставился на свою ассистентку, которая уронила стакан с водой на пол. Она тут же приняла эффектную позу, будто так и задумано. По залу пронеслись смешки зрителей, и волшебник, спасая остатки гордости, завершил выступление и удалился со сцены.

Вздохнув, Дэрон покосился на мэра, который должен был следить за временем, отведенным на каждое выступление. Тот задремал, опустив голову, и очнулся только тогда, когда судья Силу задел его табличкой для оценок. Словно утята вслед за уткой, остальные судьи тоже прижали руки к зеленым бархатным дощечкам. Четверки и пятерки вспыхнули над столом, как после каждого выступления. Положившись на скудные аплодисменты публики, Дэрон без зазрения совести прижал два пальца к дощечке, и его двойка присоединилась к остальным оценкам. Это было даже много для такого выступления.

В зале снова послышались аплодисменты, когда на сцену вышли уборщики, чтобы протереть пол и привести в порядок реквизит. Они доброжелательно приподняли шляпы в ответ, прежде чем скрыться за кулисами.

В воздухе что-то заметно изменилось, когда на сцене раздался решительный стук каблуков.

Все, включая Дэрона, невольно задержали дыхание.

На этот раз Каллия была уже не в том блестящем наряде, в котором впервые вышла на эту сцену. Она предпочла темно-изумрудное облегающее платье со свободным асимметричным краем. Такое же дерзкое, но сегодня Каллия выглядела более естественно. В своей стихии.

И никто, даже Дэрон, не мог отвести от нее взгляда. Свет прожекторов окружил ее уже привычным сиянием, но она смотрелась в нем не так, как остальные. Будто в огне или лучах солнца. Каллия молча окинула толпу оценивающим, проницательным взглядом. Ее лицо не выдавало никаких чувств.

Эразмус с улыбкой поднялся с места. Зубы распорядителя сверкали так же ярко, как фиолетовый шелк его жилета.

– Как и всем остальным участникам, мы предлагаем вам три предмета: старый цилиндр, табурет и стакан воды. Продолжите историю сами, – объявил он. – Давным-давно один волшебник попал в подземный мир…

Каллия внимательно выслушала и кивнула, сосредоточенно обходя реквизит. Через несколько секунд она непринужденно присела на табурет, взяв в руки цилиндр и стакан. Ее озорной взгляд скользнул по залу и судьям и остановился на Дэроне.

«Не беспокойтесь. Я знаю правила».

Он невольно вспомнил эти слова, увидев легкий изгиб ее губ. Каллия устремила взгляд вдаль и надела цилиндр. Сделав длинный глоток из стакана, она выплеснула остатки воды себе за спину и разбила его об пол.

Весь зал вздрогнул от резкого грохота. Каллия склонилась над разбитым стаканом, сложив ладони так, будто хотела поймать некое существо, порожденное этим звуком. Потом она вскинула руки перед собой, выпуская звон разбитого стекла. Потом еще и еще, пока наконец звук не начал жить собственной жизнью, превращаясь в странный, медленный ритм. Словно стук сердца.

Задав темп, Каллия улыбнулась озадаченной публике, а затем подняла руку. На полу вспыхнул огонь – прямо на той линии, которую прочертила выплеснутая из стакана вода.

Всего за несколько секунд Каллия поймала звук руками и создала пламя из воды.

– Нужно остановить ее – она нас всех сожжет! – захрипел мэр Эйлин. Дремать резко расхотелось. В Глориане огонь явно недолюбливали, но никто, кроме мэра, не испугался. Остальные судьи были настолько заворожены, что не смели моргнуть. Как и публика.

Дэрон с удивлением заметил другие отзвуки, вплетающиеся в ритм разбитого стекла. Медленный стук металлического барабана. Низкие фортепианные аккорды. Горн, чье густое гудение переплавило и слило все звуки воедино.

Музыка.