Где оживают грёзы

Каллия повернулась и приподняла подбородок, чтобы взглянуть в лицо Джеку. Гордый нос, смелый взгляд. Если Джек был в хорошем настроении, его глаза очаровательно сверкали, а если в плохом – темнели. В его лице было нечто обезоруживающее. В отличие от отца, которого прислуга называла Сиром. Благодетель-затворник, который пожалел дитя, брошенное в Чаще. Девочку, которая ничего о нем не знала и ничего не видела, кроме стен и безмолвия его владений. Тишина так давила на нее, что порой она разговаривала с собственным отражением, лишь бы просто поговорить. А Сир и не пытался с ней сблизиться. Он не выходил из своих комнат, тоскуя по сыну, который жил на другом конце Сольтера. Всю свою жизнь она словно соперничала с призраком, о котором упоминали, но которого никто не встречал. Каллия, которая изредка видела Сира, воображала Джека похожим на него: суровое угловатое лицо, может даже покрытое морщинами. Лицо чужака. Чудовища.

Она столько лет ждала возможности ударить его. В ночь, когда умер Сир, Каллия надела свои самые острые кольца. Она не горевала по приютившему ее незнакомцу, но, узнав, что блудный сын вот-вот вернется, решила вооружиться. Подготовиться.

Это был ее шанс вырваться отсюда. Раз и навсегда.

Когда она наконец увидела его, стоящего у подножия лестницы, он оказался совсем не таким, как она представляла. Ни капли не похожим на отца. Скорее юноша, чем настоящий хозяин дома. Высокий, мускулистый, насколько можно было судить по крою его костюма. Лицо, четко очерченное острыми, как бритва, линиями, красивое, несмотря на застывшее выражение, с которым он изучал ее в ответ.

Вместо того чтобы принять его галантно протянутую руку, она сжала кулак и замахнулась, целясь в гладкий лоб.

Джек с улыбкой поймал руку, накрыв костяшки ее пальцев кастетом.

– Каллия.

– Ублюдок! – гневно выдохнула она, но, несмотря на все свои старания, не смогла высвободить руку. – Кто ты такой?

Как ему удалось остановить ее? Никому из ее учителей это не удавалось. Ее гнев огнем вырывался из-под кожи. Из-под кастета, накрывшего ее руку, заструился дым, пламя наполнило ладонь Каллии, побежало по венам.

Не дрогнув, Джек посмотрел ей в глаза сквозь завесу дыма.

– Мы с тобой не так уж сильно различаемся, – задумчиво заметил он. – Какая мощь.

– И я ее применю, – прорычала Каллия. – Все эти жалкие гувернеры убегали, стоило мне освоить их приемы. Это было легко.

– Наслышан. – Уголки его губ приподнялись, будто при звуках давно знакомой песни. – Как же нам повезло обладать такими способностями. Иметь настав- ников…

– Тюремщиков, – злобно выплюнула она, но Джек лишь внимательнее всмотрелся в нее.

– Тогда почему ты не сбежала? Ты ведь ни разу не бросалась на Сира с кулаками? Это только для меня такая честь?

Как странно говорить таким образом о своем отце, чье тело еще не успели предать земле.

– А с чего ты взял, что не бросалась? – бросила Каллия, хотя так и было. Сир так редко выходил из своих покоев, что она даже зашипеть на него не имела возможности, не говоря уж о том, чтобы ударить. – Откуда тебе знать, может, я просто выжидала и училась всему, чему могла, чтобы уничтожить этот дом в подходящий момент?

Например, сегодня. Словно предостерегая, огонь полыхнул в ее кулаке, и от неожиданности хватка Джека дрогнула. И все же он не отпустил ее.

– А ты не хотела бы научиться большему?

Все вокруг вдруг окрасилось в красный.

Тени Каллии и Джека стали густыми и темными, как кровь.

Он взмахнул рукой, и мир перестал быть красным. Свечи полыхнули пурпурным пламенем, потом холодным синим. Джек повел пальцем, и оно потеплело. Каллия нехотя окинула комнату взглядом. От изумления ее кожа похолодела и покрылась мурашками. В разном свете мир становился совсем другим. Насыщенным, сияющим.

Живым.

– Ведь именно ради этого ты до сих пор здесь, верно? – сказал Джек, возвращая свечам естественный цвет и продолжая смотреть на нее. – Каким-то образом ты почувствовала, что магией можно не просто обладать. Всегда можно добиться большего, и ты, похоже, этого хо- чешь.

Каллия промолчала, прожигая его злым взглядом, который она так часто отрабатывала с зеркалом, чтобы убедиться, что лицо ее не подведет. Но его ответный взгляд погасил ее огонь, сорвал все покровы, и каждый болезненный удар ее сердца начал отзываться шепотом в груди: «Да, да, да».

Джек ослабил хватку и отступил.

– Дом теперь принадлежит мне, и я даю тебе выбор. Ты можешь уйти, но скоро сама поймешь, что у волшебниц в нашем мире не так-то много возможностей. Твоя сила не такая, как привыкли видеть в Академии королевы Казины, но они тебя примут. Приструнят твою магию для простой повседневной работы.

Каллия поморщилась.

– Откуда мне знать, что ты не врешь?

– Хотел бы, чтобы все это было выдумкой. Увы, нынешний мир сер и несправедлив, особенно к тем, кто обладает наибольшей силой, – сказал он, прищурившись. – Наибольшим потенциалом.