Где прячется бытие и возможна ли термодинамика процесса бытия?

5. Итак, мы указали уже на четыре признака, которые могли бы состыковать – иначе говоря, поставить в причинно-следственную взаимосвязь – образование комплексной, когерентной структуры нейронов нашего мозга с возникновением иррациональной (инсайтной, интуитивной) идеи. Но, оказывается, есть еще один, пятый признак, о котором мы чуть не забыли, но который может свидетельствовать не только об образовании когерентных структур нейронов, но и о возникновении последовательности (каскада) бифуркаций в структурах мозга с образованием соответствующих комплексов на каждой из ветвей, исходящих из точек бифуркации. И каждый из этих комплексов – на феноменальном уровне – представляет собой идею, достаточно близкую – по тематике – с исходной идеей. Далее мы постараемся прояснить, о чем у нас пойдет речь.

Но сначала напомним, что Пригожин в своих работах – в том числе и нами цитированных – часто пишет о том, что бифуркации могут являться в виде последовательности разветвлений, на каждом из которых возможно возникновение собственной «диссипативной структуры».

И в то же время на опыте собственного продуктивного мышления мы знаем, что иногда возникают моменты, когда вслед за приходом в сознание одной идеи у нас возникает – в процессе развертывания и оформления ее смысла – серия следующих одна за другой идей. Но при попытке, в свою очередь, понять смысл (содержание) каждой из них (и зафиксировать их), мы забываем смысл недавно явившихся смыслов. Все дело кончается тем, что, в лучшем случае, мы «помним» смысл первой идеи и очень редко, когда запоминаем смысл одной или двух из всех в последующем явившихся идей. И то, запоминаем на очень короткое время. При малейшем отвлечении мы забываем и их содержание. Не является ли это следствием проявления самоорганизации нейронных структур в виде последовательности (серии) бифуркаций с образованием на каждом из разветвлений своих собственных комплексных структур-идей?

Мы «видим» эти идеи в форме мгновенных, достаточно четких смыслов. Но поскольку мы не можем – также мгновенно – ни зафиксировать их в каких-либо знакомых нашему сознанию знаках, ни поместить в какую-либо из ячеек нашей памяти, то они бесследно исчезают из поля нашего сознания. И происходит это только потому, что аппарат нашего рационального мышления настолько медлителен и нерасторопен, что он временами (в особых случаях) не способен поспеть за продуктивной деятельностью бессознательного, то есть не способен хотя бы зафиксировать каждую из идей, для того чтобы в последующем попытаться раскрыть смысл этих «сгустков» мысли в виде последовательности (потока) идей.

Вот это, как мне представляется, служит подтверждением того, что на микроуровне нейронов нашего мозга возможно не только возникновение макроструктур («топографических карт») в виде единичных инсайтно ощущаемых и оформляемых идей, но и возникновение каскада бифуркаций с последующим образованием на каждой из ветвей таких же комплексных структур-идей. И оформление таких образований было бы возможным только в том случае, если бы наше рацио имело способность поспевать за последовательным рядом инсайтов (интуиций), то есть успевать фиксировать вдруг (спонтанно) являющиеся «сгустки» смыслов в каких-либо знакомых нашему сознанию знаках (символах, словах и т. д.) и помещать их в память.

И чтобы подтвердить самонаблюдения над процессом продуктивного мышления авторитетом, положим, Плотина, посмотрим в каких выражениях он характеризует аналогичный процесс спонтанного явления идеи.

«Когда дух наш воспаряет выше всего того истинного, которое он может еще обнять своею мыслью, то он теряет способность не только словесно выражать, но даже мыслить то, что стоит еще выше всего этого. Чтобы выразить понятие какого бы то ни было предмета, мышление обыкновенно движется от одного элемента его к другому, пока не переберет и не соединит их все в одно; но разве возможен и уместен такой процесс, когда дано нечто абсолютно простое? Тут приходится довольствоваться и тем, если произойдет хоть некоторое мысленное соприкосновение между мыслью и мыслимым (νοερως εφαψασθαι), которое, однако, бывает так мимолетно, что пока оно есть, нет ни времени, ни возможности что-либо о нем подумать и сказать; лишь только потом можно о нем вспомнить и думать. Но в самый момент такого соприкосновения душа, внезапно озаренная светом, верует, что узрела его, что этот свет исходит от него и что в нем Он сам блеснул ей (Первоединый)»¹⁹. (У 3,17).