Где принц, если все мужики... (СИ)

К концу второго дня пути я окончательно успокоилась и взяла себя в руки. Даже хотела к маме зайти, но фингал остановил. Вместо этого я купила необходимые вещи на первое время, потому что моя сумка осталась у Артура, зашла в магазин взять что-то на ужин и поехала домой.

В автобусе сильно укачало. Когда я выползла из него, то чуть не стала землю целовать. Морозный воздух. Правильно. Это в Москве дождь. А здесь мороз и снег лежит. Из частного сектора веет дымом. Хорошо оказаться дома. До слез, что текут по щекам. И вытирать их не хочется.

Почему, когда возвращаешься в родные места, то сразу прибавляются силы и уверенность? Прям мистика. Я шла по знакомым улицам и чувствовала как возвращаются силы, что были выпиты в холодной столицы. Правильно говорят, Москва слезам не верит. Она не терпит слабаков. Меня же она перекусила только так. Ну и ладно. Жизнь на этом не заканчивается.

Из-за мороза можно закутать лицо шарфом, а шапку пониже на глаза надвинуть. И никто не скажет, что у меня синяк. Никто не будет задавать вопросов. Хорошо. Во всем надо искать только хорошее.

Знакомая кондуктор даже не узнала меня. А я не стала раскрывать свое инкогнито. Наверное, я сильно изменилась за полгода, которые провела вдали от этих мест. Зато дороги остались прежние. Как мы подскакивали на каждой кочке, так и продолжили подскакивать. Как пахло бензином в салоне, так и продолжало нести. Правда, теперь от вони меня мутило.

Я выбралась из автобуса и еле успела отойти в сторону, как меня начало рвать. Гадость. Холодным снегом вытереть лицо. Водички попить и вперед. Оставалось надеяться, что Гена мой дом не спалил. Вот будет весело, я прихожу, а у него там уже жена. А если он нашел себе лучший угол? Ладно, крышу мы тогда починили. А дрова я найду.

Темно. Падал снег. Что-то это мне напоминало. Правда, год назад, я в марте сюда шла, а теперь в феврале. Вот почему мне до лета не подождать? Нет, неприятности любят зиму. А мне остается только ползти по снегу, черпая его в ботинки.

В окнах горел свет. Не свечи, а именно электричества. Я не могла поверить своим глазам. Тропинка расчищена. Ступенька так и осталась. Крылечка не было. И опять слезы на глазах. Я дотронулась до старых бревен дома. Дом. Он дождался меня. Как когда-то ждала моего приезда каждые каникулы бабушка, так и дом все ждал свою блудную хозяйку.

Попыталась открыть дверь, но она была закрыта. Тогда я стала стучать. Внутри залаяла собака. А я все стучала.

— Туз, место! Кого там принесло? — открывая дверь, спросил Гена.

— Это я, — слова так и застряли. Закашлялась. — Ника.

— Вали отсюда, пока собаку не спустил! — рыкнул он в щель.

— Собаку! Я тебе покажу такую собаку! Ты, лис старый! Полдома до сих пор мои.

— Лис? — Гена рассмеялся, пропуская меня внутрь.

— Как в сказке про лису и зайца. Ты же не девка красная. Значит, Лис, — отряхивая снег с куртки и ботинок в терраске, зло ответила я. — Ты какого лешего не хотел меня пускать?

— А должен? Мало ли ты где болталась, — хмыкнул он, наблюдая за мной. Пес лежал неподалеку на подстилке и настороженно смотрел на меня.

— Все нагулялась. Выше крыши.

— Это хорошо, — он подошел и резко стащил с меня шапку. Повернул лицо к свету. — Красота.

— А мне не нравится, — отходя на шаг, ответила я.

— Тут ты меня не удивила. Пойдем накормлю тебя.

— Ген, помыться хочу. И не представляешь как. Сейчас в таком состоянии, что за теплую воду готова душу продать.

— Зачем мне твоя душа? Возьму расплатой тело, — хмыкнул он.

— Обойдешься, — снимая куртку и ботинки, ответила я.

— Тогда не буду воду ставить.

— А ты брезгливый. Так что мое тело тебе не понравится. Тем более я давно как следует не мылась.

— Под мостом что ли ночевала? — уже серьезно, спросил он.

— Хуже, была любовницей у Напалеона.

Я зашла на кухню и не узнала ее. Вместо узкой старой полуторной кровати стояла шикарная двухместная кровать. Новая печка. На столе приемник. Свет. Пахло деревом, дымом и супом. Вкусным супом. Кошка соскочила со стула и подошла ко мне, потерлась об ногу. А я поняла, что опять плачу.

— Иди сюда, — он не задавал вопросов, не шутил. Просто обнял и я расплакалась, уткнувшись ему в плечо. — Сейчас я тебя отмою, потом накормлю, чаем напою. Ты дома.

— Ген, ты не представляешь…

— Догадываюсь. Заканчивай слезы лить. И так их, небось, много вылила. Все наладиться.

Он, как и планировал, сделал из терраски что-то вроде ванной комнаты с биотуалетом и душевой, вода из которой уходила по трубе в канаву. Можно было спокойно мыться, правда, поливая себя из ковшика. Еще было приятно ходить в туалет и не бояться отморозить зад.

— Ты чего? — я не знала куда деваться, когда он открыл занавеску, за которой я мылась.

— Воды тебе принес. Заодно и спинку потру.

— Сама справлюсь.

— Угу, — засучив рукава, он меня спрашивать не стал. Развернул, отобрал мочалку и стал сдирать кожу.

— Понежнее можно?

— Зато чистая будешь. Аж хрустеть. Чего стесняешься, подруга? Чего я не видел, кроме синяков?

— Я тебе не кукла. Чего ты меня так крутишь?

— А я как в сказке про мойдодыра. От мочалки тебе не скрыться, — ответил он.