Где простирается тьма (ЛП)

Я вижу, что он серьезно, это написано у него на лице. Именно сейчас я понимаю, что не могу лишить его жизни. По нескольким причинам. Во-первых, я теперь знаю силу чувств между мужчиной и женщиной и как больно терять, и понимаю, что не могу забрать его у Инди. Во-вторых, я ему верю. Неважно, злюсь или ненавижу, но верю, что он говорит правду.

Скрипучим голосом я хриплю:

― Почему ты не пришел за мной раньше? Почему ты, бл*дь, даже не попытался?

Он качает головой, не сводя с меня глаз.

― Потому что был идиотом. Потому что облажался. Других причин нет.

Я трясу головой, пытаясь прояснить зрение.

― Она любит тебя, ― шепчу я срывающимся голосом. ― Не знаю почему, но у нее есть причины и... Я волнуюсь за нее. И не могу, не могу стрелять в тебя и рисковать единственным хорошим, что вошло в мою жизнь за очень долгое время.

― Ты же знаешь… ― говорит он. ― Ты ей тоже не безразличен.

Я смотрю вверх.

― Тогда нам нужно найти ее.

― Я уже ищу, ― искренне говорит он. ― Мне действительно жаль.

Я собираюсь и смотрю прямо на него:

― Кто-то забрал ее, и есть только один человек, который знает, кто.

Хендрикс прищуривается.

― И это?

― Ливви.

Джесс

Я вытираю лицо желтым цветастым полотенцем и пытаюсь выровнять тяжелое дыхание. Я дерусь с Деймоном уже три часа и устала. Однако он настроен решительно и подталкивает меня, даже когда кажется, что мое тело больше не может двигаться. Теперь мы стоим, отдыхаем и пьем воду. Я не свожу глаз с охранников, которые наблюдают за нами, следя, чтобы разговоры были только по делу.

Я не знаю, как дать знать Деймону о Димитрии, если они не перестанут следить.

Внезапно, словно прочитав мои мысли, Деймон поворачивается и будто случайно опрокидывает свою воду на меня. Я взвизгиваю и хватаюсь за рубашку, встряхиваю ее, отчаянно пытаясь не намочить ледяной водой кожу. Делаю шаг назад, и мой ботинок скользит по полу. Деймон хватает меня за руку, когда я падаю, и на мгновение его рот оказывается рядом с моим ухом.

― Имя.

― Димитрий, ― произношу я, когда он поднимает меня на ноги.

Его взгляд вспыхивает, и он долго смотрит на меня.

― Димитрий? Типа, непобедимый боец Димитрий?

― Эй, возвращайся к работе, ― кричит один из охранников.

Деймон отступает и отпускает меня, глядя большими глазами. Я киваю, давая ему понять, что да, это именно тот Димитрий. Он прищуривается, но кивает, показывая, что понимает.

― Думаю, на сегодня мы закончили, ― говорит он, вытирая руки полотенцем. ― Увидимся завтра.

Я слабо улыбаюсь.

― Спасибо тебе.

Он улыбается в ответ.

― Дерись до последнего вздоха.

Я смотрю, как он поворачивается и уходит, и молюсь, чтобы он успел перехватить Димитрия до того, как мне придется вернуться в клетку.

~ * ГЛАВА 29 * ~

Джесс

― Рис, белок и овощи, ― бурчит Роджер, протягивая мне поднос с едой. ― Съешь все, тебе нужно быть сильной.

Я свирепо смотрю на него, отчаянно желая врезать ему. Он и понятия не имеет о ненависти, которая распирает меня изнутри всякий раз, когда я смотрю на него. Он отвечает мне таким же взглядом и склоняется ближе.

― Тебе очень повезло, что мне нужны деньги, иначе лежала бы на спине, и тебя имели бы как шлюху.

Я сжимаю кулаки и стискиваю зубы, но ничего не говорю.

― Ты сама все время вертела задницей у меня под носом, или не так? Ходила в одном полотенце.

― Я была маленькой девочкой! ― срываюсь я. ― Что за чушь, ты не должен был меня рассматривать.

― Ты забиралась ко мне на колени! ― рычит он. ― Так что получила, что заслужила.

― Ты ― мудак, гребаный кусок дерьма! Я тебя заставлю заплатить, обещаю.

― Ты уже заставила меня заплатить, ― рычит он, брызгая слюной мне в лицо. ― Ты изгадила всю мою жизнь. Теперь на меня никто не смотрит. Ни одна женщина не хочет давать мне. Так что компенсируешь мне, раз уж это твоя вина.

Он наклоняется и впивается пальцами в мое бедро.

― Вообще-то, ― бурчит он, ― если тебя оттрахать, это никак не повлияет на бои.

Все вокруг будто замирает, а я начинаю бороться, отталкивая его. Он ухмыляется, будто борьба только сильнее заводит его. Роджер наклоняется и хватает меня за бедра, раздвигает их. Я не могу отбиться от него, потому что запястья скованы наручниками. Я мотаю головой из стороны в сторону и изо всех сил брыкаюсь ногами. Мне удается лишь вскользь ударить его по бедру. Роджер поднимает руку и бьет так сильно, что моя голова дергается в сторону.

― Ты ― чудовище, отпусти меня! ― кричу я, давая отпор из последних сил.

Он нажимает ладонями на внутреннюю сторону моих ног, и от страха, растекающегося по венам, начинает затуманиваться зрение. Он ведет руками вверх, пока не добирается до пуговицы, а затем начинает стягивать с меня штаны. Точнее, он пытается: я извиваюсь так сильно, что это почти невозможно. Но у него получается. Слезы текут по щекам, пока я бьюсь, отчаянно пытаясь найти способ спастись. Когда одной рукой он обхватывает мою грудь, меня начинает тошнить.

― Тебе всегда это чертовски нравилось, ― бормочет он. ― Любила, когда я был внутри тебя.