Где простирается тьма

― И как ты думаешь, что я буду делать, ― пробурчала я. ― с боем прорываться к выходу?

Он игнорирует меня, опускает руки, приподнимает рубашку и снимает ее одним быстрым движением. Мой рот открывается сам собой. Мне нужно три секунды, чтобы убедить мозг снова его закрыть. У Димитрия внушительное тело. Нет, подождите, это неправильное описание. Оно... эпичное. Оно все сплошь масса мышц и бронзовой кожи. Его плечи широки, торс сужается к четко очерченным, будто вылепленным бедрам и убийственной заднице. Я прикусила губу и отвела взгляд.

У кого-то хорошие гены.

― Почему ты бьешься сегодня вечером? ― осмеливаюсь спросить.

Он поворачивается, затягивая повязки на руках. Мышцы груди и живота двигаются, когда он дышит, и мне приходится заставлять себя смотреть ему в лицо. Замечаю татуировку на его груди, прямо над сердцем. Пара связанных рук, почти 3D. Это настолько… пугающе. Особенно учитывая, что руки связаны колючей проволокой.

― Здесь есть кое-кто, знающий информацию об Хендриксе. За хорошую цену, скажем, мой выигрыш, он даст мне эту информацию. Все эти клубы занимаются незаконным дерьмом. То, что они здесь делают, нелегально, зато многие здесь имеют серьезные связи... скажем так... с более темной стороной мира.

Боже.

― Не знаю, что ты рассчитываешь узнать о Хендриксе. Он умный человек и осторожный, ― тихо бурчу я.

Он прищуривается, и я вижу, как он стискивает челюсти от гнева.

― Я много узнаю о нем: могу узнать, какие доки он использует, на каких островах проводит время, где получает припасы для корабля и оружие, и, самое главное, могу узнать, где он.

Теперь моя очередь сжимать челюсти.

― Я не позволю тебе навредить ему.

― Он заслуживает всего, что получит, ― выплевывает он.

― За что? Потому что он оставил тебя?

Он вздрагивает всем телом.

― Если бы все было так просто, ты действительно думаешь, что я прикладывал бы столько усилий?

― Почему бы тебе не обвинить свою мать? ― выпаливаю я. ― Это же она поставила тебя в такое положение.

Он шагнул вперед, прижав кулаки к бокам.

― Не смей снова говорить о моей матери.

― Ты понятия не имеешь о половине того, что сам себе придумал. Ты все еще воображаешь, что я важна для него, но это не так. Ты все еще думаешь, что можешь перехитрить его, но это тоже не так.

Он выпрямляется и, развернувшись на пятках, устремляется к двери. Сбежал. Как типично для него.

Может быть, он даже больше похож на Хендрикса, чем думает.

Ринг большой, квадратный, он полностью занимает целый угол склада. Здесь сотни людей, облепивших перила, толкающихся, выкрикивающих ругательства в адрес бойцов, ожидающих драки друг с другом до полусмерти только ради награды. Думаю, иногда безрассудство сильнее здравого смысла.

Я поворачиваюсь к Димитрию. Он снова перепрыгивает с ноги на ногу, его челюсти сжаты. Он смотрит в пол и выглядит готовым к бою. Насколько жестоким будет этот бой? Не ранят ли его? Или хуже? Я поворачиваюсь к охранникам, стоящим позади меня, их лица непроницаемы. Почти без эмоциональны. Они вообще о нем беспокоятся? Хоть немного о его здоровье?

― Дамы и господа, ― вдруг раздается голос из микрофона. ― Сегодня у нас два впечатляющих противника. Во-первых, слева от меня ― Пантера. Высокий, сильный, но главное, дамы и господа, он ― разъярен.

Толпа кричит и аплодирует, повторяя это имя снова и снова.

А у меня подводит живот.

Пантера ― охрененно пугающий.

― И еще есть старый фаворит. Мы все раньше ставили деньги на этого человека и выигрывали, так что поднимите руки за Димитрия.

Толпа кричит еще громче, а я чувствую, как желчь подкатывает к горлу. Второй боец, Пантера, огромен. Он вдвое больше Димитрия, а ведь Димитрий ― крупный мужчина. Я потираю живот, отчаянно желая уйти отсюда. Я чувствую запах пота и, конечно, крови. Я не отвожу взгляда от Димитрия, пока он поднимается на ринг, ударяя кулаками друг о друга.

― Все знают правила, ― кричит человек с микрофоном. ― Тот, кто упадет больше, чем на десять секунд, проиграл! Можете использовать любые средства, чтобы сбить противника с ног! Оружие запрещено! Всем на свои места!

Любые средства? Я сильнее потираю живот. Мерзкий запах пота и крови щекочет нос, и я пытаюсь закрыть глаза и выдохнуть, чтобы успокоиться, но, кажется, это совершенно бессмысленно. Ничто сейчас не может заставить меня почувствовать себя лучше. Мне нужен свежий воздух, нужно выйти на улицу. Я провожу рукой по лбу, чувствуя испарину. Это все из-за смеси драки и массы людей. Я не привыкла к толпе.

― Извини меня, юная леди, ― доносится пожилой хриплый голос, и чья-то рука опускается мне на бедро. Я вздрагиваю. ― Ты закрываешь мне вид. Может, хочешь сесть мне на плечи?

Я поворачиваю голову и вижу мерзкого, старого, отвратительного мужика с рядом гнилых зубов. Мой желудок угрожает вывернуться наизнанку. Он сильнее сжимает руку на моем бедре, и я пытаюсь отодвинуться, но места совсем нет, люди смыкаются вокруг меня.

― Руки убрал, ― гудит низкий голос, и я благодарна, услышав охранника Димитрия.

― Просто чуть развлекся, ― почти хныкает старик.

― В другом месте развлекайся.