Где распростерся мрак…

— Они с пастором собрались в поход с ночевкой где-то в холмах к западу от реки Тьоурсау. Там довольно голая местность, да и снег еще не успел полностью сойти. Я так и не узнала, куда конкретно они отправились; скорее всего обследовали местные пещеры или лавовые глыбы, напоминающие собак… — Инкилейф отпила глоток. — На вторые сутки, когда они уже возвращались, их застиг внезапный буран. То есть, я хочу сказать, по-настоящему внезапный, потому как — и я отчетливо это помню! — предыдущий день был тихим и солнечным. В общем, они заблудились на какой-то пустоши, и отец сорвался со скалы. Метров пятнадцать. Пастор рассказывал, что, когда он сам слез вниз, отец был еще жив — и тогда Хакон побежал за помощью, но заплутал из-за снежной бури. Часов через шесть набрел на овцеводческую ферму и вместе с ее хозяином вернулся к отцу. Но тот уже умер: проломленный череп, сломанная шея… Пожалуй, после падения он едва ли прожил несколько минут…

— Какое несчастье! — сочувственно заметил Магнус. — У меня самого отец погиб, когда мне было двадцать. Тяжелое время.

Инкилейф слабо усмехнулась:

— Да уж… И потом сколько ни старайся, все равно никогда с этим не смиришься. Особенно при таких обстоятельствах.

— Так вы считаете, его столкнули? — спросил сержант.

— Намекаете на преподобного Хакона? Дескать, они нашли кольцо, и пастор убил отца, решив завладеть талисманом в одиночку?

Магнус пожал плечами:

— Ну а кто мне говорил, что вас одолевают сомнения? Вы сами-то что думаете?

— Не знаю я… — вздохнула Инкилейф. — Они с отцом дружили. Кстати, отца все уважали и любили, он умел найти правильный тон с каждым, а вот пастор… Пожалуй, у него был только один настоящий друг. После смерти отца Хакон ушел в себя и стал эксцентричен до предела. Года через два его бросила жена; в поселке ее никто и словом не попрекнул.

— Не исключено, что это реакция человека, который убил своего лучшего друга, — предположил Магнус. — Пожалуй, отправлюсь-ка я завтра к этому пастору…

— А можно, я с вами?

Сержант удивленно вздернул брови.

— Даже не знаю, как объяснить, — сказала Инкилейф. — Мне надо узнать, что на самом деле произошло. Дело давнее, я сколько лет пыталась обо всем позабыть… Однако слишком много осталось вопросов. А с убийством Агнара все опять всплыло в памяти. Нет, теперь я точно не успокоюсь, пока не получу все ответы… Вы хоть понимаете, о чем я толкую?

— Еще как. Уж кто-кто, а я-то в этих делах разбираюсь. Иногда мне кажется, что я каждый день пытаюсь найти ответы на похожие вопросы про моего собственного отца.

Он призадумался над ее просьбой. Инструкции категорически запрещали подобные вещи. Мыслимое ли дело: брать показания в присутствии фигуранта, которому вдруг приспичило удовлетворить свое любопытство!

— Ладно, — сказал Магнус с улыбкой. — Поехали.

Инкилейф улыбнулась в ответ. Наступило минутное, но совсем не тягостное молчание.

— А расскажите мне про своего отца, — вдруг попросила Инкилейф.

Магнус задумался. Отпил вина. Посмотрел на сидевшую напротив него женщину, подметил, какими теплыми стали ее глаза. Стандартной процедурой опроса здесь и не пахло. Он рассказал ей и про собственное детство, и про размолвку родителей, и про переезд в Америку. Про мачеху, убийство и неудачные попытки найти виновника. А затем и про недавнюю новость о супружеской неверности отца…

Они проболтали где-то с час, а может, и два. Долго обсуждали жизнь Магнуса, затем поговорили и про Инкилейф. Пришлось откупорить вторую бутылку.

Наконец Магнус поднялся.

— Так вы не передумали ехать со мной в Хруни? Для встречи с пастором?

— Я бы с удовольствием, — улыбаясь, ответила Инкилейф.

— Вот и отлично, — заметил сержант, натягивая пальто, и вдруг замер. — Стойте!

— А?

— Этот ваш пастор… преподобный Хакон… А у него, случаем, нет ли сына?

— Ну как же, есть. И если на то пошло, я его видела не далее как сегодня утром. Мы вообще с ним старинные друзья.

— И как его зовут?

— Томас. Томас Хаконарссон. Он работает на телевидении. Весьма известная личность, вы наверняка его знаете.

— Да, — сказал Магнус. — Знаю. Что правда, то правда.

После теплой квартиры Инкилейф уличный воздух показался промозглым. Слегка моросило, и свежий ветер обдувал щеки Магнуса холодным сырым туманом.

Он знал, что правильнее всего было бы отправиться домой, однако Инкилейф жила совсем неподалеку от «Гранд рока».

Один раз по пиву — и все.

Выискивая путь в лабиринте узких улочек, Магнус достал из кармана мобильник. Следовало бы позвонить Балдуру, доложить ему, что задержанный оказался сыном священника, который семнадцать лет назад сопровождал доктора в его поисках кольца.

Номера инспектора он не знал: ни домашнего, ни мобильного. Впрочем, если связаться с дежурной частью, они передадут по команде…

Да ну их к черту! Сержант сунул мобильник обратно. Можно подумать, Балдур на это как-то отреагирует. Он ведь и пальцем о палец не ударит. Нет, лучше доложить завтра, после разговора с преподобным Хаконом.

Телефон зазвонил. Арни.

— Я только что приземлился в Сан-Франциско, — сказал он. — Ваше сообщение получил.