Где распростерся мрак…

Аэропорт Кеблавик был переполнен: все рейсы из Северной Америки прибывали в Исландию в одно и то же время. Арни не стал следовать примеру своих соотечественников, которые оккупировали магазинчики дьюти-фри, а направился прямиком к стойкам иммиграционного и таможенного контроля. Следуя на выход в зал прилета, он вдруг приметил знакомую физиономию: Андриус Юска, коротко стриженный крепыш и боевик одной из литовских банд, которые промышляли в Рейкьявике амфетаминами. Несколько месяцев назад Арни на время прикомандировали к наркоотделу, и полицейский знал литовца в лицо, потому что лично участвовал в слежке за этим парнем.

Исландская «желтая пресса» давно уже заходилась истошными воплями по поводу залетных преступников, видя литовских наркодилеров чуть ли не в каждом человеке, стоящем без дела на уличном перекрестке. Истина же заключалась в том, что в Исландии наркотики в основном распространяли сами исландцы. Министра внутренних дел, однако, всерьез беспокоила текущая ситуация: он опасался дальнейшего расширения влияния со стороны незаконопослушных иностранцев, к которым в первую очередь относились скандинавские мотоциклетные рокеры и литовцы. Пока что не успели проявить себя ни латиносы, ни собственно русские, хотя полиция вовсю готовилась и к их появлению.

Юска стоял с плакатиком, встречая некоего мистера Робертса. Арни замедлил шаг и увидел, как к литовцу подошел худощавый загорелый мужчина. Судя по настороженной неловкости, с которой они обменялись приветствиями, эти люди встретились впервые.

Арни намеренно разжал руку, сумка выскользнула из пальцев, и он остановился, чтобы ее поднять. Мужчины говорили по-английски; Юска — с густым литовским акцентом, а вновь прибывший — с американским. Причем говор нерафинированный, явно уличный. Арни внимательно присмотрелся. Мужчине было лет тридцать, он носил черную кожаную куртку и выглядел так, словно мог постоять за себя в любой ситуации. И ни на йоту не напоминал обычного туриста-янки.

Любопытно…

Ноты «Эверморского сражения» вихрились в кабинете, где с закрытыми глазами сидел преподобный Хакон. Кольцо на пальце; музыка «Лед Зеппелин» перекатывается волнами над головой…

Он испытывал редкостное возбуждение. Чем больше пастор об этом размышлял, тем отчетливее видел собственную роль в планах кольца. Жаль, конечно, что не ему лично суждено обрушить силу кольца на окружающий мир, зато именно он избран катализатором процесса, который вызволит кольцо из тысячелетней ссылки в исландской глуши и вновь закинет его в самую гущу человеческих дел.

Что и говорить, роль чрезвычайно ответственная.

Убийство Агнара, арест Томаса… подобные вещи ординарными не назовешь при всем желании. Полиция с каждым днем подкрадывается все ближе и ближе, но пастор на этот счет не беспокоился. Все предопределено.

Он прислушался к тоскующей мандолине: «Жду ангелов Авалона…» Интересно, кому суждено стать следующим хранителем кольца? Может быть, Томасу? Вряд ли. Инкилейф? Нет. Хоть она и обладала волевым характером, пастор никак не мог вообразить ее в такой роли. А как насчет рыжего крепыша-детектива? Хм, не исключено… У него американский акцент, вокруг витает аура властности и незаурядности…

На секунду Хакону показалось, что он нашел человека, которому можно передать кольцо, — но пастор тут же понял, что не способен совершить такой шаг.

Раздался телефонный звонок. Преподобный приглушил музыку и поднял трубку. Беседа не заняла много времени. Закончив разговор, Хакон вновь бросил взгляд на кольцо. Спрятать в алтаре или на сей раз взять с собой?

События начинали разворачиваться на повышенной скорости.

Он выключил стереоцентр, схватил пальто и отправился в гараж. Кольцо плотно обнимало палец.

* * *

В нескольких километрах от Флузира Магнус с Инкилейф наконец достигли могучей Тьоурсау — самой длинной исландской реки, которая несла ледяные бело-зеленые воды глетчеров южной части страны в Атлантику. Здесь они свернули влево, к долине, где стоял древний хутор Стенк, вотчина Гекура.

В солнечном свете река отливала глянцем. По левую руку виднелись редкие фермы да нечастые церквушки, чьи шпили выглядывали из-под защитных скальных козырьков, еще засыпанных снегом. Впереди и правее нависал исполинский силуэт Геклы. Этим утром вершину вулкана занавесило плотной облачностью, и темно-серая вуаль тумана особенно резко выделялась на фоне белесых клубов, усеявших остальную часть бледного небосвода.