Где скрывается правда

Знаю: лучше не питать надежд. Джослин никому не сказала, почему и куда уехала, и тем более не сообщила бы прилипале с места летней подработки. Но если Энн Мэри вышла замуж за толстосума – правильнее сказать, за фейеттскую версию толстосума, – то она, вероятно, считает себя важной персоной. А такие люди знают многое или, по крайней мере, думают, что знают.

_***

Энн Мэри Хан живет в простом двухэтажном доме; так что, если она и надеялась, что ее муж раскошелится на большой безвкусный особняк, ее мечта явно не сбылась. Мне это становится ясно, едва Кэлли представляется двоюродной сестрой покойной Лори Коули, и Энн Мэри, просияв, приглашает нас войти. Мы хвалим ее дом, а она бесстыдно отвечает, что «неплохо устроилась».

В гостиной, выходящей в прихожую, во всю глотку орут двое детей.

– Ой, я сейчас, – говорит Энн Мэри. – Подготовительная школа работает только до июня, поэтому летом мне некому помочь.

Кэлли сочувственно цокает языком, а я думаю: какая, на фиг, помощь нужна безработной домохозяйке? Я гляжу в одну точку на стене, чтобы лицо не выдало моих мыслей. Стенка выкрашена в голубой и украшена черными переводными буквами, гласящими: «Живи. Смейся. Люби».

На рамках фотографий тиснения с надписью «Семья». Складывается ощущение, будто Энн Мэри старается себя в чем-то убедить.

Мне приходится фыркнуть, потому что Кэлли глядит на меня.

– А мне это кажется милым, – говорит она.

В гостиной Энн Мэри включает мальчикам DVD-диск с «Вигглзами». DVD-диск. Типичный Фейетт. «Нетфликс» тут никто не признает.

У мальчиков светлые волосы. Обоим меньше пяти. Один из них глядит на нас с Кэлли, задрав верхнюю губу при виде незнакомых людей. Другой воет, чтобы ему дали желейных акулят, а Энн Мэри отрезает, что даст их после обеда.

– Ох уж эти детки. – Она возвращается к нам в коридор с такой широкой и неправдоподобной улыбкой, что мне приходится отвернуться. – Надо же, вы так выросли. С ума сойти.

Энн Мэри предлагает сесть «сзади». Она провожает нас к столу на веранде и спешит в дом, а через несколько минут возвращается с картонной коробкой сока, чашками и двумя бутылками воды.

Энн Мэри ставит локти на стол и кладет подбородок на сложенные руки. Сложно сказать, на кого из нас она глядит: на меня или на Кэлли. Ее выпуклые, как у померанца, глаза не сфокусированы.

Она явно узнала меня, потому что сказала: «Вы так выросли» – но не стала признавать это вслух.

– Ну, как вы? – Она снова сияет, как будто мы – старые друзья и много вместе пережили. Я гляжу на лимонад с чашками, и мне становится жаль Энн Мэри.

Кэлли смотрит на меня.

– У меня умер отец, – говорю я. Пафос.

Выражение лица Энн Мэри смягчается.

– Сочувствую тебе. Я могу чем-нибудь помочь?

Я где-то слышала, что скорбящие люди терпеть не могут этот вопрос. Это не более чем глупая банальность. Вот только я – тот самый человек, который на такое бесстыдно отвечает: «Ну есть, короче, одна вещь…».

Я слегка откашливаюсь.

– Я пытаюсь разыскать сестру.

Энн Мэри хмурится.

– Я ничего не слышала о Джослин с тех пор, как она сбежала.

– Она никому ничего не сказала, – встревает Кэлли. – Вот поэтому мы и ищем Денни.

– Денни Дэнзинга? – Энн Мэри хмурит брови в недоумении, отхлебывая лимонад. – Но они с Джослин уже расстались к тому моменту, когда она уехала.

Я об этом, конечно, знала. Сестра не сообщила нам, что они с Денни расстались, но это было видно по ее лицу. За несколько месяцев до ее отъезда Денни приходил искать Джос, но, по-моему, каждый раз она была в пекарне. А иногда она возвращалась поздно вечером, после десяти, заявляя, что до смерти устала и не хочет рассказывать, где была.

Может, она его избегала потому, что чего-то боялась? Вдруг ей стало известно, что он был связан со взрывом в Арнольде или с чем похуже?

– Не знаешь, где сейчас живет Денни? – спрашиваю я Энн Мэри.

– Боже мой, нет, конечно, – говорит она. – Когда я последний раз о нем слышала, он работал в каком-то автосалоне.

Энн Мэри вручает мне чашку лимонада. Прежде чем я успеваю поднести ее к губам, в жидкость шлепается мошка. Я опускаю чашку. Энн Мэри наливает лимонад Кэлли, хотя та сказала, что не хочет пить.

– Если честно, я думала, что Джослин в конце концов вернется, – щебечет дальше Энн Мэри. – Помню, она говорила, что собирается где-то покупать квартиру, а я у нее все спрашивала: «Джос, ты хоть понимаешь, сколько нужно денег, чтобы жить самостоятельно?».

Значит, сестра все же кому-то говорила о своих планах. Я беру в руки чашку с лимонадом, чтобы хоть чем-то их занять, но тут вспоминаю, что там плавает мошка.

– Поверить не могу, что она уехала и оставила тебя. – Энн Мэри кладет ладонь мне на руку, но глаза ее по-прежнему глядят непонятно куда. – Ты была еще совсем ребенком.

Как и сама Джослин, согласно закону.

– Да, пришлось нелегко.

Энн Мэри трясет головой.

– И это после всего, что ты пережила во время суда.

Кэлли скрипит стулом, пододвигаясь ближе к столу.

– Вообще-то, я хотела немного побеседовать о Лори. Не знаю, хорошо ли ты ее помнишь…