Где Спряталась Ложь?

Покормив сына завтраком, напомнила про время установки двери в квартире отца, к которому ему надлежит приехать. Данька обещающе кивнул, но просил по ходу дня напомнить. Посмотрела на часы. Время до встречи было ещё навалом. Можно сварить суп. Время полетело быстрее. Хотя всё равно волновалась. Если б она не была уверена, что что-то узнает и доберется до сути, выйдет пусть не на заказчика, а на исполнителя, она ни за чтобы не начинала эту канитель. Но такая уверенность была, и Лена отправилась на встречу. Когда она пришла в кафе, Иван сидел за столиком. А с ходу ей показалось, что в нём нет ни души. Стояла просто мёртвая, совсем не земная тишина. Словно и не кафе это, а какая-то инопланетная станция или на худой конец арктическая. На какой-то момент сердце сжалось от страха и ей почудилось, будто она здесь оказалась единственным живым существом. Наваждение рассеялось с приходом официантки. Лена заметила мелькнувшее за колонной лицо, прикрытое до этого газетой. Она узнала его по фотографии, хоть он и был в гражданском костюме. Села за столик, заказала кофе.

— Добрый день я опоздала?

Из-за газеты, скрывающей собеседника, до её ушей донеслось.

— Собственно нет. Я только что зашёл… Вам газета не помешает?

Словом такие страхи навёл, что она сама была готова комплексовать. Пальцы, сжатые в кулачки, разжались и прошлись в дроби по крышке стола. Но язык сказал совсем другое:

— Да, нет, если вам так удобно… Мне надо с вами поговорить?

— Я догадываюсь… Вы не могли бы быть более спокойной… О чём пойдёт речь? — проговорил он, не смущаясь из-за газеты.

— Я постараюсь. Что касается другого, то может быть так, а может, и нет. Мне интересно всё знать о последних стрельбах.

Твёрдость её голоса на него подействовала. Он всё-таки отложил газету. Напряжённо взглянул на неё. Она заметила, как он поморщился и огляделся, но кроме них никого в зале не было. Со стороны всего лишь казалось, что двое мирно попивают кофе.

— Ничего проще включите телевизор или раскройте газету. Можете даже эту.

Лена едва сдерживала раздражение: «Чего он так трусит…» Но надо выжимать информацию. Главное — не перегнуть. Не давить чересчур.

— Иван, мне не это надо. К вам толкнуло не любопытство. Я книгу пишу. И не придуманный сюжет лёг в основу, а реальный. Поэтому хочу знать не из статей, а в беседе с человеком, что был рядом с Семёном там. Зачем он туда поехал, о чем он там и с кем говорил? Не происходило ли чего то нестандартного?

Он смотрел на неё по-новому и заговорил иным голосом.

— Странное желание. Это ж далеко от темы стрельб.

Не очень хотелось, но она объяснила:

— Детектив. Поверьте, мне любая мелочь важна. Я, конечно, могу сочинить, только это опять будет не реально, этого уже столько, что смешно читать. Но сначала расскажите о цели стрельб.

Он не видел, как Лена затаила дыхание. Он вообще на неё не смотрел. Вздохнув как-то отрывисто, сухо начал:

— Ты даже не представляешь, в какое болото лезешь. — Но зацепив её настырный взгляд, смягчился:- Хорошо. Задумывалось организаторами, как учение, а боевые стрельбы должны были получить статус экспериментальных и показных. На реальность никто не рассчитывал. Потому как, учитывая низкий уровень боевой подготовки ракетчиков, это был даже в таком виде, рискованный эксперимент. Ну, это тебе не надо рассусоливать, ты сама в курсе. Смогла, наверное, заметить разницу подготовки расчётов в Союзе и сейчас. Стрельбы были организованы в условиях почти идеальных, и, естественно, предполагалось, что все мишени будут сбиты по плану. Спектакль, понимаешь? Сам комплекс С 200 не предназначен по стрельбе малозаметных целей, какие идут на невысокой высоте. Не смотри на меня так, это заложено в нём конструкторской мыслью. К тому же мишень ВР-3 «Рейс» вообще не предназначена по своим техническим характеристикам для стрельбы С200. По ней стреляют С 300.

Слушала, кивала. Думала: странное дело: смерть Долгова оказала на него меньшее влияние, нежели разговор о стрельбах. Очень странно! Стоило ей затронуть этот вопрос, как его лицо исказил страх. А вытянутый из него разговор лился сейчас рекой, словно он ждал его и торопился сейчас всё выложить. Лена не удержавшись на солидной волне задала сидящий на языке вопрос, он прозвучал наивно, то безусловно был минус. Она это почувствовала сразу, но слово не воробей.

— Об этом, что никто не знал?

Но Иван казалось, не заметил этого. Он пододвинул к себе пепельницу и закурил. Очнувшись, предложил ей, она покачала головой, мол, не курю. Он стряхнул пепел и сказал:

— Как не знали, знали. Семён ещё задолго до стрельб суетиться начал: говорил и шумел и записки докладные писал. Ну и скандал тогда был! А толку-то…

«Оказывается и слушал, и заметил. Притворщик».

— Почему?

Он затянулся и его холёное лицо исказила кривая усмешка:

— Хорошо, хочешь, объясню… Для министерства учения были чудесным имиджевым поводом продемонстрировать «высокую готовность армии». Вот на это министр и купился. Хотя раньше, после доклада Долгова, был против. Но, по-видимому, нашлись специалисты выше Семёна рангом, переубедили.

— Понятно. Что дальше?