Где светло (сборник)

Так и работали мы на владыку китайского, и надо сказать, что уроки нам назначали честные, с уважением. Первым делом, помню, отправил нас управитель в Батавию же, потому что ожидалась там большая гибель, когда вулкан извергся. Стояли мы в подводной глубине с оружием, и огненных чертей обратно в огонь шугали. Странно было поначалу что дышать не нужно обязательно, а дышишь только по привычке да ради удовольствия, но к чему русский человек на службе не притерпится. Потом еще где-то посуху с китайскими чертями дрались – те вроде бунтовали, две деревни мирного люда сожрали, вот нас и прислали разобраться. Михееву тогда полный отпуск вышел – изорвали его черти так, что и управитель наш не сложил, так-то руку-ногу прирастить это он легко – и написал управитель бумагу какую-то, закрепил печатью. Встал Михеев как был целый, отдал честь капитану, сложил бережно бумагу за пазуху и ушел пешком в синее небо. Перекрестились мы все и вздохнули с облегчением.

Бывало и так, что души христианские приходилось из моря выводить, до порога небесного – все больше и больше в китайском море крещеного люду погибало. Англичан из глубин вывели – да я думал, нету их столько во всей Англии. Наших-то одно время было немного, а потом… Под Цусимой мы стояли – плакать бы, да посмотришь вверх – как отражение над нами стоит в ожидании караул архангельский, и Петренко божился, что видел в нем Михеева. Под Сахалином за корабликом раз ика увязался – женщина была на борту, геолог из Москвы. А спруты эти женский запах чуют, недаром в старину, пока святой Брандон всех иков из северной Атлантики не выгнал, там нельзя было и на берегу бабе на борт взойти – не вернуться тому кораблю. Это нам все Фу-И, управитель наш, рассказывал. Ух, намаялись мы этого спрута оттаскивать, большой он, упрямый – медведь водяной, а мы все на нем, как шавки висим…

Скоро уж срок нам настает, и пойдем мы за Михеевым, наверх, по синей дороге. Сколько горя мы видели – живому не вместить, а особенно как легли на дно обок друг друга две подводные лодки, и обе без креста – одна со звездой красной, на другой коло мертвецкое, черное. Вышли моряки оттуда в водяное пространство, увидели друг друга и снова в бой бросились. Так и бились, пока не пришли – за кем черти, за кем ангелы. А из первой лодки – двадцать человек нам на смену остались. Потому что некрещеные. Один Петьки Фомина праправнуком оказался, штурман молодой.

Нам сейчас послабление за выслугой вышло. Иногда отпускают до берега – табаку прикупить настоящего, или даже вина зеленого (правда, нам оно уж не в интерес, да и вкус у него уже не тот вовсе стал). Так, ты говоришь, самосад? Или китайского выросту? Нет, мне китайского не надо, мне бы вот такого… Да, спасибо. Понравится – еще приду, чего-чего, а денег у нас больше, чем нужно. Только еще бы разобраться… давай я тебе покажу, какие у меня есть, ты выбери сама что нонче в ходу. Доллары-то? Ну, на, долларов возьми.

Может, через полгодика еще выберусь. И тебе подобру, внученька.

Что?… Э, какие шутки. Это же ты для живых бабушка. А хочешь что хорошее сделать – поставь свечку, давно за нас никто на берегу не молится. Душно.