Где таятся змеи

– Не ожидала снова свидеться с вашей светлостью, – проворковала хозяйка, помогая Геро подняться на невысокое крылечко. – Заходите, заходите.

– Я не светлость, Молли, и ты это знаешь, – ответила Геро, вручая женщине принесенную корзину с белым хлебом и свежим творогом. – Мой отец не граф, а всего лишь барон.

Та засмеялась, показав потемневшие от табака зубы:

– Так-то оно так. Но, как ни крути, все равно вы леди. А стоит захотеть, и светлостью станете. Все, что требуется – окрутить одного из тех лордов, что наверняка за вами ухлестывают.

– С чего бы мне хотеть этого?

– А мне почем знать? – опять ухмыльнулась Молли.

В сопровождении недовольно поджавшей губы служанки Геро проследовала за хозяйкой через убогий холл на кухню, служившую общей комнатой. Середину помещения занимал старый, видавший виды выскобленный стол, за которым собрались разномастные обитательницы меблированного дома. Около дюжины женщин, одетых в поношенные халаты и шлепанцы, с грубой откровенностью болтали о мужчинах, одежде и своих совершенно неправдоподобных планах на будущее. К спертому воздуху, пропитанному пивом, джином и луком, примешивался едва ощутимый запах, который ассоциировался у Геро с подобными местами, однако его истинная природа пока ускользала от нее.

Этот меблированный дом не являлся публичным, хотя большинство его жиличек торговали собой. «Вольные» проститутки предпочитали разделять ремесло и личную жизнь. С презрением отвергая бордели с постоянным проживанием, женщины обитали здесь, у Молли О'Кифи, а клиентов водили в съемные комнаты.

Геро никогда не бывала в непотребном заведении. Как бы она ни досадовала, но в положении знатной незамужней девушки существовали определенные границы, которые, несмотря на всю неприязнь к условностям, мисс Джарвис не смела преступить. Поэтому изучение мира уличных женщин ограничивалось для нее подобными нейтральными территориями или такими убежищами, как приют Магдалины. Однако исследовательница узнала достаточно, чтобы понимать связи, соединяющие одну часть общественного дна с другой. Через обитательниц дома Молли О'Кифи Геро могла получить доступ к любой проститутке Лондона.

– Я бы хотела поговорить с твоими квартирантками, – обратилась дама к хозяйке, откидывая вуаль.

Молли хлопнула в ладоши.

– Эгей, – зычно возвестила она, – слушайте сюда, вы, кучка пьяных, никчемных потаскух. Вот эта леди желает с вами потолковать.

Кто-то хихикнул, тогда как добрая половина собравшихся у стола не прекращали болтовню. Блондинка с короткими волосами и огромной грудью, виднеющейся в разошедшемся вырезе халата, буркнула:

– А какого черта мы должны ее слушать?

– На том, что я вам скажу, можно заработать двадцать фунтов, – ответила Геро, подходя к столу.

Названная сумма было гораздо больше, чем получала за год хорошая горничная. В кухне тут же воцарилась тишина.

Завладев всеобщим вниманием, гостья заговорила:

– В прошлую среду две женщины сбежали из публичного дома возле Портман-сквер. Одна называла себя Розой, другую звали Ханна. Роза оказалась среди убитых прошлой ночью в приюте Магдалины. Но Ханна ушла оттуда за несколько дней до пожара. Ей может грозить опасность, или же она может знать что-либо о причинах нападения. Я хотела бы побеседовать с ней.

По комнате прокатился приглушенный шепот и отрывистые возгласы. Мисс Джарвис, повысив голос, продолжала:

– Если кто-то из вас или ваших знакомых предоставит мне сведения, которые помогут разыскать Ханну, этот человек получит награду в двадцать фунтов.

– Ну что ж, ты, похоже, меня ищешь, – отозвалась высокая, тощая, как щепка, женщина с длинными каштановыми волосами. – Я и есть Ханна. Откуда узнала, что я здесь?

Ее соседки за столом рассмеялись, а Молли, ворча, возразила:

– Черта с два. Это Дженни Кинкайд.

– Не рассчитывайте, – сказала Геро, обводя взглядом присутствующих, – что я по глупости заплачу за вранье. Когда эта особа отыщется, я ее узнаю. Любая, кто вызовется, получит деньги только в том случае, если предоставленные сведения подтвердятся.

– Откуда нам знать, что вы не желаете Ханне зла? – выкрикнула одна из сидевших у дальнего края стола.

– Я не натравлю на вас законников, – заверила девушка, вынужденная из-за возникшего шума снова повысить голос. – Женщин в приюте Магдалины жестоко убили. Власти не выказали никакой заинтересованности в розыске виновных. Никто не знает, почему расправились с обитательницами приюта, а это означает, что не только Ханне может грозить беда. Кто бы ни убил ваших бывших товарок, он может сделать это снова. Возможно, вы все в опасности.

Громкое заявление вызвало предсказуемое волнение. Выждав несколько секунд, гостья подытожила:

– Любой, располагающий интересующими меня сведениями, может встретиться со мной завтра утром в музее Баллока[16]. Я буду в выставочном зале с десяти до одиннадцати утра в темно-синем платье и шляпке с двумя страусовыми перьями. Но имейте в виду: у того, кто отнимет мое время ложью, будет веская причина пожалеть об этом.