Где-то есть ты…

– Прошу, не надо! – Я ревела и упиралась ногами, но была явно слабее него.

– За упокой моей матушки. Она лежит тут уже неделю и воняет. Сейчас выкопаем яму, зароем её, а потом и выпьем. – Он потряс бутылкой водки у меня над головой. – Иди!

При выходе из комнаты свет упал на его лицо. Я застыла: это был тот бомжеватого вида колхозник, который столкнулся со мной в дверях на заправке. Из-за которого я уронила ключи. Которого обматерила, стоя под дождём.

От следующего его толчка я споткнулась обо что-то мягкое и упала, чуть не вывернув руки, которые были сцеплены наручниками сзади. Боль пронзила спину. Я опустила голову вниз и обомлела: прямо подо мной лежал синий труп старухи с перекошенным лицом. На ней был надет клетчатый фартук. Он опять громко заржал, глядя, как я барахтаюсь, пытаясь встать с её тела, и кричу не своим от ужаса голосом.

13 апреля 2009 года

Безумный, безумный день! Все бегают, звонят, что-то хотят от меня. Работа кипит, а я кручусь как белка в колесе. Проведя почти бессонную ночь, я, как ни странно, сегодня великолепно выгляжу. И каждую свободную минуту думаю о нём… Его появление в моей жизни дало мне силы выдержать любое испытание и без страха смотреть в будущее.

Теперь я видела смысл в своём существовании. Единственное, чего мне хотелось весь день, побыстрее закончить дела и стремглав помчаться домой к телефону. Новое чувство окрыляет!

Утром за завтраком рассказала Миле обо всём, что узнала о Саше, и, конечно же, выслушала в ответ море критики. Ей не понравилось, что он безработный, а значит, и бестолковый, и бесперспективный. Я и сама это понимала, но почему-то меня это нисколько не испугало и не оттолкнуло. Просто Мила ещё с ним не общалась, иначе она бы увидела, как он остроумен, каким ключом бьёт из него жизненная энергия. Лично я разглядела в нём огромный потенциал.

Ещё ей не понравилось, что он не имел серьёзных отношений. Рассуждая на эту тему с пеной у рта, она пролила горячий кофе на брюки, отчего ещё громче заголосила и забегала. Мила прочитала мне целую лекцию о том, что такие бабники, как он, неспособные чувствовать, ещё ни одну женщину не сделали счастливой, и попросила меня пообещать, что я не влюблюсь.

Послушать мудрую подругу, держаться от Саши подальше, а потом всю жизнь корить себя за то, что, быть может, упустила своё счастье и единственную настоящую любовь? Нет, это не для русского человека. Мы, русские, не на чужих ошибках учимся, а исключительно на своих. Всё равно всё по-своему делаем. Не зря столько пословиц сложено на эту тему. Так что пока сама не обожгусь – ей не поверю. Хотя Милочка в девяноста девяти процентах случаев бывает права… Нет уж, в этот раз всё будет по-другому! Я буду счастлива!

В обед звонил Митька из больницы, жаловался, что его попу продырявили несколькими уколами, грозился сбежать оттуда. Я посочувствовала и обещала на днях навестить. После работы Мила заехала за мной на такси, и мы направились проведать Дашу.

Дашка – это вообще отдельная история. Мы познакомились ещё в школе, но дружбы сразу как-то не вышло. Дело было в третьем классе, хотя всё живо в памяти, будто произошло вчера. Не успела я перейти из другой школы, как на новом месте меня тут же измучили издёвками и дразнилками. Дашка сидела справа от меня и на уроках, перегибаясь через парту, изо всех сил дёргала меня за волосы. Она была самой крупной и самой наглой девочкой в классе, постоянно устраивала бойкоты и драки.

Я молча терпела все её нападки. Однажды на уроке старая учительница Анна Ивановна, увидев эти издевательства, не выдержала, вскочила, да так неловко, что с её стола повалились все книги… Она быстрым шагом приблизилась к Дарье и хлопнула ей книжкой по рукам.

Дашка ужасно испугалась и пристально уставилась на пожилую преподавательницу. Старушка же, в свою очередь, понимала, что такие забияки по своей природе, как правило, трусливы.

– Зачем ты сейчас обидела Еву?! – Учительница наклонилась, почти вплотную приблизившись своим носом к Дашкиному.

– Н-н-нет, извините, – глаза Даши округлились от ужаса и наполнились слезами, – я её не трогала.

Дрожащими руками она принялась мять уголок дневника.

– Значит, я лгу? – спросила Анна Ивановна, опустив шею ещё ниже.

– Нет-нет! Что вы! – Дашка втянула голову в плечи, чтобы не столкнуться с её крючковатым носом. На задней парте кто-то хихикнул.

Анна Ивановна продолжала пристально вглядываться в маленькие глаза испуганного ребёнка:

– Значит, признаешься?

Я сидела еле живая от страха. Мне казалось, что классная комната сужается, а её стены сейчас навалятся на мои плечи.

Между тем Дарья еле слышно произнесла:

– Да. – И в её глазах уже заблестели слёзы.

– Признаёшься?! Говори громче!

– Да-да. Извините…

Довольная произведённым эффектом, преподавательница вернулась на своё место:

– Решишь дома все задачи из новой главы. Принесёшь завтра. И пусть ещё хоть кто-нибудь из вас посмеет отвлекаться на моих уроках! Наказание будет ещё хуже. И, чуть не забыла, я вызываю твоих родителей в школу. А теперь записываем тему…