Где-то на земле есть рай

Вечер меж тем продолжал идти своим чередом. От блеска драгоценных камней и хрустальных бокалов у меня уже начало рябить в глазах. В голову стали закрадываться всякие скверные мыслишки вроде той, что зря мы тут корчим из себя Шерлоков Холмсов, все равно это ни к чему путному не приведет. Богатые до ужаса не любят умирать, и если Лазарев сказал, что охрана у них на высоком уровне, значит, так оно и есть. Да и вообще, вся эта история со звонком, который мы, как последние идиоты, восприняли всерьез, – полнейшая ерунда.

– Добрый вечер! – прозвенел над самым моим ухом знакомый голос.

Я подпрыгнула на месте, чуть не пролив на себя шампанское. Позади меня стоял Юрий Арбатов. Я должна сейчас написать, что вовсе не обрадовалась его появлению, но честно скажу – это было совсем не так. Меня не покидало ощущение, что мы присутствуем на каком-то празднике фальши, что и улыбки, и комплименты, расточаемые имениннице, на самом деле ничего не значат. А вот в Арбатове странным образом не было ничего фальшивого. Он казался именно тем, кем являлся на самом деле, – опасным, но притягательным человеком, который способен позволить себе самую недоступную роскошь в наши дни – быть не таким, как все.

– А я и не знала, что вы здесь будете, – промямлила я.

– Я тоже не знал, – парировал он.

На глупую светскую реплику – достойный ответ.

– Кстати, вы так и не сказали, понравились ли вам цветы, – продолжал он, покачивая бокал в пальцах.

– Какие цветы?

– Те самые, что я вам прислал. Разве вы их не получили?

Я стояла, озадаченно глядя на него. Только теперь, вблизи, я заметила, какие у него длинные ресницы.

– А, ну да, цветы, – наконец выдавила я из себя. – Хорошие цветы, да.

Зря я это сказала, зря.

– Хотя я вообще-то больше люблю орхидеи, – исправила я положение.

– Хорошо, что вы это сказали. Значит, в следующий раз я пришлю орхидеи.

Вот оно как! Мысль номер один: он издевается надо мной. Мысль номер два: и ничего подобного. Просто я ему для чего-то понадобилась, и все это он делает с дальним прицелом.

– Завтра вы получите разрешение на эксгумацию, – продолжал Арбатов.

– Так скоро? – вырвалось у меня.

– А вы бы предпочли подождать?

Черт, куда запропастился Паша? Только что он ведь был рядом со мной, и нате вам – куда-то делся.

– Вам очень идет это платье, – сказал Арбатов.

Потрясающий у нас получался разговор: от цветов к трупам, а от них к платьям. Не удержавшись, я фыркнула. Одежду для вечера я выбирала так долго, что в конце концов поняла, что мне ничего не нравится, и надела на себя первое, что попало под руку. И уж, конечно, платье мое не могло идти ни в какое сравнение с нарядами, которые я наблюдала вокруг себя.

– Чему вы смеетесь? – удивленно спросил мой собеседник.

Я сделала над собой усилие, чтобы принять серьезный вид.

– Да бросьте вы, ей-богу… Как будто я не понимаю, что на самом деле я нужна вам так же, как прошлогодний снег.

Мой собеседник нахмурился:

– Вот как?

– Не морочьте мне голову, – уже сухо сказала я. – Терпеть этого не могу.

Пусть у меня наивный вид, как недвусмысленно мне дал понять мой напарник, но считать себя совсем уж идиоткой я никому не позволю. И тут я уловила кое-что, витавшее в атмосфере, – назовем это аурой зависти. Да-да, на этот счет женщины никогда не ошибаются: именно зависть, и странным образом причиной ее была я. Взять хотя бы барышню напротив, в лиловом, которое ей идет, как корове мандолина, и ее подружку, чьи губы вот-вот лопнут от силикона; а вон там, в углу, девушки в лоскутках и ботфортах тоже поглядывают на меня с типично женским выражением – смесью неприязни, зависти и готовности злословить на твой счет. Неужели все дело и впрямь в моем платье? Черта с два, никакое платье не может вызвать такой шквал недоброжелательства. Все дело было в человеке, с которым я разговаривала так запросто, что со стороны казалось, словно мы с ним давние друзья – или нечто куда более близкое.

В следующее мгновение я перехватила встревоженный взгляд Алисы, которая о чем-то переговаривалась с охранниками. Возле нее стоял Ласточкин, и, ни мгновения не колеблясь, я поспешила туда.

– В чем дело, Паша? – спросила я вполголоса, подойдя к нему.

– Георгий Лазарев куда-то пропал, – ответил он мне так же тихо, заботясь о том, чтобы никто его не услышал. – Его не могут найти.

– Кажется, он пошел присмотреть за подарками, – заметила я.

Ласточкин быстро взглянул на меня, взял под руку и повел к выходу. За дверями, украшенными иллюминацией, нас встретили двое охранников, и их обескураженный вид мне не понравился.

– Подарки, – быстро проговорил Паша, поравнявшись с ними. – Куда их складывают?

– Идемте, я вам покажу, – отозвался один из охранников.

В полном молчании мы прошли по коридору, и охранник толкнул небольшую дверь. За ней обнаружилась кокетливо обставленная комната, почти вся заполненная коробками и пакетами.

– Нет, тут его нет, – с сожалением промолвил второй охранник.