Где-то на земле есть рай

… Все это случилось примерно четверть часа назад. Конечно, поначалу, опомнившись, Савин стал возмущаться. Что это за провокация? Какое отношение к делу имеет Дина, его любимая и даже ненаглядная жена? И вообще, что это за скверные шутки?

Увы, ни о каких шутках в данном случае речи не шло. Прожив более десяти лет с любимым и также ненаглядным мужем душа в душу, Дина Савина приняла решение его заказать. С этой целью она отыскала киллера, и великим, ни с чем не сравнимым счастьем для Савина оказалось то, что настоящий киллер был к тому моменту схвачен, а под его видом действовал капитан Ласточкин. Именно он принял от мадам Савиной заказ и деньги – аванс за убийство мужа, – после чего ее взяли, что называется, с поличным. Не отвертитесь, любящая супруга!

Паша обрисовал обстоятельства дела, рассказал о задержании Дины и объяснил, что Савину, как предполагаемой жертве, придется кое о чем рассказать. За что жена захотела сжить его со свету? Что он такого ей сделал? Потому что на этот счет у самой заказчицы ничего узнать не удалось. Поняв, что ее дело проиграно, она замкнулась в угрюмом молчании и наотрез отказалась отвечать на все вопросы.

Уразумев наконец, что все это не шутка и что лично ему никто не желал ничего дурного за вычетом, разумеется, его дражайшей половины; что менты, по крайней мере некоторые, вовсе не звери и просто выполняют свою работу, скучную, тяжелую, но все-таки необходимую обществу работу, причем необходимую не меньше, а может быть, и больше, чем работа в университете, где преподавал сам Савин, – так вот, поняв наконец все это и осмыслив, что с ним только что произошло, а главное, что чуть не произошло, наш свидетель издал какой-то булькающий звук, бородка его поникла, он скрючился на шатком стуле и разразился слезами.

Мы с Ласточкиным переглянулись и, кажется, одновременно пожали плечами. Савин рыдал, его плечи ходили ходуном, стул под ним шатался, как в эпилептическом припадке. Чтобы не смотреть на взрослого плачущего мужчину, я отвернулась и начала заполнять протокол.

– Год рождения, будьте добры… Место работы…

Савин всхлипнул и полез в карман за платком. Мало-помалу он приходил в себя. Теперь за дело взялся Ласточкин. Есть ли у Ильи Львовича недвижимость? Значительные сбережения? Не получил ли он от кого-нибудь наследство? В какой квартире он сейчас живет? Ну и, на закуску, не изменял ли он жене, не обижал ли ее? А может быть, он швырял в нее в гневе полное издание «Российской истории» Соловьева? Ведь преподаватели такие непредсказуемые…

Однако Савин был тверд. Нет, он не получал никакого наследства, у него не было особых сбережений, и он никогда ни в кого не швырялся книгами, а тем более «Российской историей». Живет он в двухкомнатной квартире в спальном районе. Кстати, как насчет старой машины – сойдет она за недвижимое имущество или нет?

Ну что ж, квартира и машина – это уже что-то, только за это в Москве ежегодно убивают тысячи людей. Однако Ласточкин попробовал зайти с другого боку. Может быть, у жены кто-то есть? Не появился ли в ее жизни человек, с которым она могла бы, хм… связать свое светлое и свободное от постылого супруга будущее? Может быть, у Ильи Львовича возникали на этот счет какие-нибудь подозрения?

Савин как-то скис, но уверенности в его голосе все же не поубавилось. Ничего подобного он за Динулей не замечал, и вообще она чудная, отзывчивая, интеллигентная женщина, и он до сих пор не может поверить, что она могла обойтись с ним столь жестоко.

– Чем, кстати, занимается ваша жена?

– Преподает. Как и я… Скажите, а вы не могли совершить ошибку? Может быть, ее арестовали случайно, она только мимо проходила?..

– Нет, Илья Львович. Ее арестовали в момент подтверждения заказа и передачи денег.

Золотой пыльный луч рассекал комнату надвое, и лицо Савина в нем казалось совсем старым. Ласточкин потер висок и взглянул на меня. Поняв этот взгляд, я тотчас же поднялась с места и вышла в коридор, как всегда полный снующих взад-вперед людей. Едва не наступив на ногу молодой женщине в голубом костюме, которая примостилась в нише между окнами, я вошла в кабинет лейтенанта Поспелова, где находились сама Дина Савина, следователь Стас Зарубин и сам Поспелов, участвовавший в задержании. Губы Савиной стянулись в тонкую упрямую черту, руки, лежащие на коленях, были крепко сжаты.

– Стас, пора… На очную.

Станислав Зарубин поднялся. Внешне он немного смахивает на молодого Роберта де Ниро, женщины его обожают, а он принимает их отношение с видом скучающего персидского шаха. На самом деле все это чепуха: Стас настоящий профессионал, а остальное – его личное дело. Меня он всерьез не воспринимает, но оно и понятно – я в полиции совсем недавно, и никаких особых заслуг у меня нет.

– Савин сказал что-нибудь путное? – вполголоса спросил он у меня, пока Поспелов выводил из комнаты несостоявшуюся вдову.

– Он был в шоке. По его словам, он даже и не подозревал, что такое может случиться.

Стас только хмыкнул, но ничего не сказал.

И вот мы снова в нашем кабинете. Савин поднимается со стула навстречу жене, но она смотрит мимо него, плотно сжав губы.

– Динуля, – почти умоляюще произносит он, – ну скажи мне, неужели это правда?

Мадам Савина открывает рот. Но то, что оттуда раздается, прямо скажем, ставит нас в тупик.

– Конечно, правда! – с перекошенным от злобы лицом кричит она. – Ты что же, думал, я вечно буду терпеть это?

– Что? – лепечет сбитый с толку ее напором несчастный супруг.

– Твой омерзительный храп по ночам! Ты… ты… Я ненавижу тебя!

Занавес.

Правда, еще до того, как занавес окончательно упал, мадам Савина сделала попытку прорваться к супругу, – надо полагать, для того, чтобы выцарапать ему глаза. Но наши коллеги ловко подхватили ее за руки и выволокли прочь из кабинета. За ними следом, криво расчеркнувшись в протоколе, ушел и преподаватель, понурив голову.

Ласточкин распахнул окно и с облегчением выдохнул.

– Фу, – сказал он. – Не знаю, как тебе, а мне надо срочно передохнуть.