Где-то на земле есть рай

– Боже! – вздохнул Ласточкин, картинно поднимая глаза к потолку. – Лиза, ты до ужаса неромантична!

– Ты мне лучше скажи, что мы будем делать с убийством Лазаревых, – требовательно проговорила я. – Потому что с Парамоновым нам просто сказочно повезло, но в этом деле никто нам убийцу на блюдечке не поднесет.

Глаза Павла сузились, и я с опозданием сообразила, что сморозила что-то не то.

– Это еще как посмотреть, – спокойно парировал он и взялся за телефон.

Глава 13

18 апреля. Десятый час вечера

Тьма. Мы сидим во тьме. Нельзя зажигать свет, нельзя чихать, нельзя курить. Шевелиться – и то нежелательно. Мы застыли, как изваяния, и вовсе не воля злой волшебницы обратила нас в камень, а громкий стук в дверь, прозвучавший секунду назад.

«Бам-бам-бам!» И сердце глухо: «Бум-бум-бум!» Значит, томительное ожидание закончилось. Ну что ж, посмотрим, прав ли оказался мой напарник.

– Никому не двигаться! – шепчет Антипенко во мраке возле меня.

Где-то залаяла собака и стихла. Шаркают шаги, открывается дверь, за ней – еще одна.

– Добрый вечер, Вера Федоровна!

– Добрый, добрый! Заходи.

Запираемые замки лязгают металлическими зубами. К уже знакомым нам шаркающим шагам присоединяются другие, уверенные.

– А прислуга где?

– Разве я тебе не сказала? Я всех отпустила. Дачу продаю, буду в город переезжать.

– А, теперь понимаю. А чемоданы? – «Вещи, значит, собираете?»

– Да, дорогой. Чайку будешь?

– Да, Вера Федоровна. Конечно.

Бурчит что-то невнятное отодвигаемый стул. Половицы: скрип-скрип. Шаги: шарк-шарк.

– Сахарку хочешь? Сколько ни твердят, что сахар вреден, все не могу удержаться.

– Конечно, буду. Спасибо.

– Не горячо?

– Нет, в самый раз.

Кто-то из оперов завозился во мраке, и Антипенко зашипел на него, как змея. В гостиной меж тем продолжается безумное чаепитие. Или не безумное, но, во всяком случае, довольно странное. Впрочем, так покажется только тому, кто не знает всех обстоятельств дела.

Звякает ложечка, и каким-то шестым чувством я чую, что вот оно, сейчас начнется!

– Вера Федоровна, а почему вы не пустили сегодня ко мне Сашу? Да еще разговаривали так таинственно по телефону…

Мать Алисы Лазаревой явно смущена:

– А, Сашу? Ну так это… так надо было.

– Надо? Вера Федоровна, вы меня поражаете, честное слово. Я ведь его отец все-таки. У мальчика погибла мать, у него никого нет, кроме меня, и я его очень люблю, вы же знаете. Кроме того, я все-таки его опекун. Так в чем же дело?

– Обстоятельства изменились, Сереженька, – отвечает Вера Федоровна. – Не хочешь еще чайку? – прибавляет она почти умоляюще.

– Она не справляется с ролью! – шипит Антипенко. – Черт, она сорвет нам все дело!

На него шикают со всех сторон.

– Что еще за обстоятельства? – мрачно спрашивает Сергей Шестопалов.

– Я нашла новое завещание.

– Что? Как? Какое завещание?

– Завещание моей дочери, конечно. А ты что подумал?

– Простите, Вера Федоровна, я не понимаю. У Алисы уже было завещание, заверенное по закону, все как полагается.

– Я знаю, Сережа, но последнее по времени завещание автоматически отменяет все предыдущие. К примеру, у Жоры ведь были и другие жены, но благодаря тому, что он в последнем завещании оставил все Алисе, им пришлось уйти ни с чем. Еще чайку?

– Как-то странно, честное слово… И потом, когда она успела? Я хочу сказать, я же все время был рядом с ней!

– Ну, не совсем, – возразила Вера Федоровна. – Ты ведь несколько раз уезжал, а Алиса не хотела тебя огорчать. То есть…

– Огорчать?

– Ты сахарку не хочешь? Я…

– Да пропади он пропадом, ваш сахар! Извините, все это слишком неожиданно, но я… я хочу знать, что там, в этом новом завещании.

– Да ничего особенного, по правде говоря. Я давно уже собиралась тебе о нем сказать, да только оно куда-то задевалось, но сегодня я все-таки его нашла. Ты что чай не пьешь? Наверное, он совсем остыл. Может, тебе подлить горяченького?

– Нет, спасибо, Вера Федоровна. И что там значится, в этом новом завещании, которое вы так неожиданно обнаружили?

– Видишь ли, Сережа, оно почти такое же, как и предыдущее. Разница совсем небольшая.

– Небольшая? Тогда на кой черт было вообще его составлять?

– Как тебе известно, все свое имущество Алиса завещала Сашеньке. Так вот, в последнем завещании опекуном над ним назначаюсь я. Я, а не ты. Извини, Сережа.

– То есть как это – вы?

– Какой ты странный, Сережа! Ну я же его бабушка все-таки.

– А я его отец!

– Ну и что? К его деньгам ты все равно не имеешь никакого отношения.

– Что?!!

– Ну да. Ведь это же деньги Алисы и ее второго мужа, которые она унаследовала после его смерти.

– Ах вот оно что! Вот оно что! А кто твою дочь подобрал на панели, которую вы все называете эстрадой? Кто покупал ей шмотки, ювелирку, дома, машины?

– Сережа, ты меня прости, но это было давно, и вообще… С тех пор многое переменилось.

– Переменилось, значит? Ну-ну.

– И вообще, ты как-то неуважительно говоришь об Алисе, мне это не нравится. Можно подумать, это ты ее облагодетельствовал и всякое такое.

– Так оно и было, черт побери!

– Сережа, по-моему, ты забываешься. Я не желаю, чтобы мою покойную дочь оскорбляли в моем же доме!