Где-то на земле есть рай

Ласточкин уже в нашем кабинете. Сидит за столом, изучает какие-то бумажки. Хотя это глупое слово: в нашей работе просто «бумажек» не бывает.

— Удалось отыскать что-нибудь по нашим делам? — спрашиваю я.

— Удалось. Адрес Оли Бариновой я пробил. Кстати, она бывшая певица.

— Едем к ней? — деловито предлагаю я.

— Ага, — усмехается Паша. — И с порога спрашиваем, уж не собирается она зарезать бывшую подружку. А она, конечно же, вот так сразу нам все и расскажет.

— Я вся во внимании, — сказала я, делая серьезное лицо.

— Поскольку она бывшая певица, явимся к ней под видом журналистов. Я репортер, ты — фотограф.

— Есть одно «но», Паша: я плохо фотографирую.

— А я так вообще не умею брать интервью, — парировал мой напарник. — Ничего, как-нибудь прорвемся. Кстати, я уже позвонил и договорился о встрече. В одиннадцать утра.

Он выдвинул ящик стола и вытащил оттуда устрашающего вида профессиональную камеру с длинным, как клюв тукана, объективом, при виде которой во мне сразу же ожили все самые нехорошие предчувствия.

— Но, Паша, это же профессиональная оптика! Я такую вообще никогда в руках не держала!

— Лиза, — сердито сказал Ласточкин, — от тебя вовсе не требуется быть настоящим фотографом. Главное — убедительно сыграть роль, поняла? А что ты нащелкаешь и как — это, извини меня, вообще никого не колышет! Просто делай умное лицо и жми на кнопки.

Я надулась. А что бы вы сделали на моем месте?

— Камеру береги, разобьешь — Петрович с тебя стружку снимет. Он и так из-за машины на нас зол.

— А что насчет машины, кстати?

— А ничего. Прокатимся на метро.

— Кстати, Паша, я же тебя не поблагодарила, — сказала я, когда мы тщательно проверили, не осталось ли при нас вещей, которые могут выдать нашу профессиональную принадлежность, и покинули отделение.

— За что? — рассеянно спросил мой напарник.

— За цветы, которые ты мне вчера прислал.

Павел остановился и взглянул на меня в упор.

— Я не присылал тебе никаких цветов, — сказал он. Было очевидно, что мой напарник не шутит.

— Но тогда кто же?.. — пробормотала я в удивлении.

— Какой-нибудь таинственный поклонник, — отозвался капитан, пожимая плечами.

В синем вагоне, который уносил нас на юго-запад, я не удержалась и спросила у Ласточкина, что он думает по поводу нашего второго дела и визита Юрия Даниловича Арбатова в наши скромные пенаты. Павел поморщился.

— Если Парамонов и впрямь не поделил чего-то с Арбатовым, то для его же собственного блага я бы пожелал ему оставаться мертвым, — наконец признался он.

— Что, Арбатов настолько страшен?

— Да как тебе сказать, — буркнул мой напарник, дернув щекой. — Ты же видела, какой он. Вежливые, спокойные манеры, речь образованного человека, но все это ничего не значит, поверь мне. Он всегда был хладнокровным, безжалостным мерзавцем, а когда прорвался к большим деньгам, стал еще опаснее.

— Гм, — произнесла я, чтобы хоть что-нибудь сказать.

— В сущности, он обыкновенный бандит — из числа тех, которые вовремя сумели прикинуться бизнесменами. И он открыто дал нам понять, что он заинтересован в деле… Вот только насколько открыто? Не сыграем ли мы ему на руку своим расследованием? — Ласточкин нахмурился: — Вообще, вся эта история: этот беспокойный покойник, который терроризирует жену письмами, — меня очень тревожит.

На остановке в вагон ввалилась целая толпа народу, и капитан замолчал.

Мы сравнительно быстро отыскали дом, в котором жила Оля Баринова. Не хрущоба, но и не хоромы. Унылая многоэтажка, московский стандарт. На двери подъезда красовался обшарпанный домофон, у которого был такой вид, словно он провисел тут уже лет тридцать, не меньше. Павел набрал номер квартиры, и аппарат отозвался неожиданно старческим голосом:

— Да?

— К вам представители прессы, — сообщил Ласточкин, подмигнув мне. Я взяла на изготовку фотоаппарат, который уже успел оттянуть мне руки.

— Конечно-конечно! — обрадовался домофон. — Проходите, пожалуйста!

Дверь отворилась с мышиным писком.

— Паша, — сказала я вполголоса, когда мы поднимались в лифте, — я чего-то не поняла. Кто это с нами говорил?

— Олина бабушка, — объяснил мой напарник. — Я уже разговаривал с ней вчера по телефону.

Она ждала нас на пороге квартиры, улыбаясь немного смущенно.

— Вот… Сюда… Проходите, пожалуйста. Я уже приготовила вам тапочки.

Ее радость от нашего визита была настолько искренней, что я почувствовала укол совести. Черт возьми, какое право мы имели обманывать ее и внушать ей необоснованные надежды?

— А где Оля? — спросил Ласточкин.

— Она придет, придет, — заторопилась старушка. — Она звонила мне… Просто их часто задерживают.

— На работе, значит? Надо же, какая жалость… И где она теперь работает, если не секрет?

— Не секрет, — вздохнула старушка. — Она уборщица в «Бегущей по волнам».

* * *

Вот это совпадение! Подозреваемая работает в том самом клубе, где грядущая жертва Алиса Лазарева собирается праздновать знаменательное событие — 33 года с момента своего появления на свет! Попрошу учесть этот факт, дамы и господа.