Где-то на земле есть рай

— Значит, — промолвил Арбатов в пространство, — несмотря на заключение графологической экспертизы, ты думаешь, что не Парамонов пишет эти письма. Так, что ли?

— Да не мог он писать их! Просто — не мог! Это нонсенс!

— А как же тогда быть с поведением его матери? — продолжал Арбатов.

— А что в нем особенного? — удивился Ласточкин. — Любой человек поступил бы на ее месте точно так же.

— Я так понимаю, — заметил Арбатов негромко, — капитан не возражал бы против того, чтобы гражданин Парамонов оставался мертвым.

— Пусть Костя, наш лучший патологоанатом, проведет экспертизу останков, — сухо ответил мой напарник. — Вот тогда уже действительно можно будет говорить о чем-то конкретном.

Арбатов, не отрываясь, сжигал его взглядом.

— Помнится, кое-кто из присутствующих в свое время выдвинул гипотезу, что эти письма мог писать я, чтобы вынудить жену Парамонова сдать ее мужа, — уронил он в пространство. — Ну так вот, капитан. Этих писем я не писал.

Я поперхнулась и закашлялась. По-моему, Ласточкин никогда и не принимал эту гипотезу всерьез, а выдвинул ее лишь для того, чтобы разговорить Ларису Парамонову. Интересно, откуда Арбатов мог узнать об этом? Жучки в квартире Ларисы? Или… или столь натурально изображавший неимоверное горе Николай Рыбников, этот не случайно подвернувшийся утешитель, просто-напросто работал на него?

— Всего хорошего, — со своей обычной вежливостью промолвил Арбатов, поднимаясь с места.

Только когда он скрылся за дверью, я вспомнила, что хотела спросить его, зачем он на самом деле к нам приходил, но было уже поздно. На Москву наваливался туманный весенний вечер.

— Знаешь что, — сказал Ласточкин после паузы, — пора нам по домам.

И мы отправились домой.

* * *

— Вы что мне прислали на экспертизу, а? — кричал по телефону возмущенный Костя на следующее утро. — Вы бы хоть предупредили, в самом деле! Черт знает, что такое!

Ласточкин опаздывал, оттого мне пришлось принять на себя весь водопад Костиного негодования. Костя, изучающий кости! Хороший каламбур, а?

— Послушай… — пыталась я урезонить нашего почти коллегу из патологоанатомического цеха.

— Не желаю ничего слушать! — кипел эксперт. — За кого вы меня принимаете? За кудесника, что ли? Там ни одной кости целой, одни осколки…

Он выдал мне еще несколько животрепещущих деталей в том же духе. Кстати, слово «животрепещущий» в предыдущей фразе было явно не к месту, но заменить его на «мертвотрепещущий» у меня как-то не поднялась рука.

— Костенька, — призвав на помощь самый сладкий, самый вкрадчивый тон, запела я, — дело сложное, и даже очень сложное, и именно поэтому вся надежда на тебя. Голубчик, нам позарез нужно знать, Парамонов это или нет, потому что…

— А вот если вам нужно знать, — разозлился Костя, — тогда нечего мне голову морочить! Заказывайте экспертизу ДНК, потому что черта с два я сумею что-то обнаружить в этой каше, которую вы зачем-то выкопали.

Тут я натурально скисла. Дело в том, что экспертиза ДНК в нашем ведомстве не очень принята. Слишком уж дорогостоящее это удовольствие для нашего скромного бюджета. Хотя, если Арбатов поможет…

— Ладно, Костя, — сказала я. — Если тебе удастся что-то найти, сразу же сигналь нам. Если нет, просто напиши в заключении, что мы с Ласточкиным полные придурки и только зря тратим твое время. Вообще вали все на нас, так проще.

— Нет, ну при чем тут это! — начал было Костя, но я уже повесила трубку. Бывают моменты, когда наша работа меня особенно напрягает.

Хлопнула дверь, и на пороге показался Ласточкин.

— Лиза, ты уже здесь? Вот и прекрасно. Одевайся, едем!

— Куда? — только и сказала я.

— К Антипенко. Он нас ждет. Да, он просил захватить все материалы по делу Лазарева, какие у нас есть.

— Так протоколы и свидетельские показания у Петровича, — напомнила я. — Он же их у нас забрал, у меня остались только заметки, фотографии и всякая ерунда.

— Бери все, что есть, там разберемся, — приказал Ласточкин.

— Тогда погоди, я перегоню материалы на флешку.

По пути я рассказала Ласточкину о звонке Кости и его недовольстве.

— Чепуха, он всегда недоволен, — отозвался Ласточкин. — И всегда на всех кричит, у него это манера такая.

— Так-то оно так, но он утверждает, что тело в таком состоянии, что опознавать там нечего. Надо делать экспертизу ДНК, а ты сам знаешь, как это непросто.

— Значит, придется тебе звонить Арбатову, — легкомысленно отозвался Ласточкин.

— Опять?!

— А что тут такого? В конце концов, он за тобой ухаживает, а не за мной.

Мне потребовалось несколько мгновений, чтобы осмыслить эту сногсшибательную фразу. Зато, осмыслив ее, я сразу же почувствовала непреодолимое желание прикончить моего напарника, чего раньше, вообще-то, со мной не приключалось.

— Паша, — в крайнем раздражении просипела я, — ты хотя бы соображаешь, что говоришь?

— А что тут такого? — вывернулся капитан. — Арбатов богатый парень, не старый, даже не слишком уродливый, словом, завидный жених. Да и ты тоже…

Тут он посмотрел в мои глаза и, наверное, увидел в них что-то этакое, потому что поспешно от меня отодвинулся.

— Паша, — сухо попросила я, — больше никогда так не шути. Ясно?

— Но я…