Где-то во времени. Часть первая.

— Кати прямо по любой дороге. Когда дома закончатся — это и будет выезд, — посоветовал Володька.

— Как просто у тебя всё. Но это немного по-другому работает.

— Слушайте, а медальоны больше вообще никуда не тянут, — заметил я.

— Ага, тишина, — Вовка коснулся груди.

— Получается, мы не успели ответить на тот самый призыв о помощи?

— Видимо да... — кивнул Гарик.

— И от кого конкретно он тогда исходил?

— От города, — заключил Бабах.

— Город вырванных сердец, — подхватил Гарик. — А может и целый мир...

— Отлично, — грустно хмыкнул я. — И как, по мнению этих призывалок, мы должны помочь целому миру, если патроны кончились на первом десятке тварей?

-Понятия не имею, — пожал плечами Мезенцев.

Я устало опустился на привычное место за столиком, отодвинув автомат. За стеклом по-прежнему царили синеватые сумерки, объятые туманной пеленой. Мы несколько минут двигались вдоль двухэтажной застройки с обветшалыми фасадами. В какое-то мгновение мне даже начало казаться, что городок никогда не кончится, и мы так и будем вечно колесить по этим проклятым улочкам.

Но в скором времени дорога взяла очередной подъём, а редкая застройка сменилась пустырями, одинокими гаражами из листового железа и полуразрушенными домиками. Было похоже на то, что мы проезжали давно заброшенный частный сектор. Или небольшую деревушку, жителей которой давно переманил к себе оставленный городок.

— О, барбухай, — протянул Вовка, когда за стеклом проплыли очертания знакомого с детства автобуса.

В Челябинске я таких не встречал. Зато в Казахстанской деревне подобные машины были самыми настоящими рабочими лошадками. Никогда не забуду перестроечное время и то, по сколько часов можно было прождать автобус, чтобы потом трястись в нём ещё семьдесят километров до железнодорожной станции.

Машина стояла у обочины, рядом с покосившимся навесом остановки. Двери были закрыты, стёкла целы. Всё выглядело так, словно водитель вышел по своим делам. Я будто увидел картинку из далёкого детства. Так и представил, что сейчас дедушка выйдет из-за автобуса и скажет: «Ну, что, Антошка, поехали в Аксай!»

Я хмыкнул и ощутил лёгкий озноб. Конечно, в буханке было явно теплее, чем на улице, но всё равно, голые ноги умудрялись подмерзать. К тому же без свитера обдергайка грела не так хорошо.

Спустя ещё несколько минут движения за окнами потянулся забор из больших квадратных бетонных плит, вдоль верхушки которого был растянута ржавая колючая проволока. С другой стороны виднелись высокие раскидистые тополя и очертания прямоугольного здания в несколько этажей.

Володька пересел с бокового места-лежанки поближе к водительскому и с любопытством стал разглядывать новый объект. Я тоже перебрался к нему, уперевшись голыми коленями в сидение.

— Это что, тюряга что ли? — предположил Бабах.

— Нет, — Гарик сбавил скорость. — Больше на какое-нибудь больничное отделение походит...

— Больница? — удивился я. — Так далеко от города?

Мезенцев уже открыл было рот, чтобы объяснить почему он так думает, как вдруг из-за серого бетона плиты выскочил колченогий старичок в синей болоньевой куртке и, размахивая руками, чуть не бросился под колёса Боливару.

— Твою ж мать! — только и успел воскликнуть Игорь, ударив по тормозам.

Буханку качнуло вперёд, и я чуть было не перевалился через спинки сидений уткнувшись лицом в моторный отсек.

— Держись, ёптить! — Вовка успел схватить меня за ворот обдергайки.

— Это что ещё за хрен?! — пробурчал Игорь.

Неизвестный старичок быстро подскочил к пассажирской дверце и стал настырно дёргать ручку, что-то выкрикивая.

— Закрыто! — гаркнул Вовка. — Чего хотите?!

— Блин, Бабах! — я невольно поморщился от громких звуков. — Ничего, что двери закрыты и стёкла подняты? Тот с улицы орёт. Ты отсюда. Тоже мне, два гения сошлись в одной точки пространства.

Тем временем старичок не унимался, но всё же сообразив, что дверцу ему никто открывать не собирается, стал крутить рукой в воздухе, изображая жест похожий на вращения ручки мясорубки, смысл которого был понятен без слов.

Часть 15

— Узнаем, что надо? — поинтересовался Игорь.

— Конечно! — тут же отозвался я. — Первый живой человек в этом мире!

— Вот именно, — согласился Вовка, перегибаясь через сидения и начиная опускать стекло. — Может это именно он призыв пускает!

— Пускают газы, — заметил я.

— Не умничай, Тохан. Ты же понял о чём я.

— Думаю в его возрасте можно и то, и другое пускать, — хмыкнул Гарик.

— Вы что, олухи! — ворвался в салон сухой и скрипучий голос старика. — Свет, говорю, вырубай! Они же свет видят лучше всего! Ой балбесы какие! Они глуховатые, но не слепые же! Да выруби ты свет уже!

Мезенцев выключил фары.

— То-то же, — закивал старичок. — Вы откуда такие летите? С райцентра? Там кто живой есть? Подстанцию не запустили? Нельзя, ни в коем разе!