Где ты

– Зачем люди в социальных сетях публиковали свои изображения? – выпалил Сергей, не понимая, откуда у него во рту взялся этот вопрос. Вообще не о том, не туда, какого хокинга он несет! С перепугу мозг помимо его воли начал генерировать контент на максимально отвлеченные темы.

– Не понимаю… Что?

– Ну вы писали «лучше жалеть о сделанном» и все такое… – он уже был не рад, что пришел. Еще не хватало в штаны наложить!

На несколько секунд повисла тишина. Мария привстала, глаза ее округлились.

– Что??? Ты! Откуда? – она побледнела, – Откуда, я спрашиваю???

Сергей попятился к выходу.

– Думаешь, самый умный? – глаза ее сузились, взгляд стал злым и колючим, – Да из-за тебя одни проблемы! Ты сам проблема, понимаешь? Лучше бы тебя тут не было! Никогда не было! Пошел вон! Неблагодарный пацан! Я из-за тебя… Я для тебя! Исчезни!

Сергей вылетел в коридор и помчался со всех ног. В ушах звенело. Да, это правда – он хуже всех. Самый тупой, самый бесполезный, самый ненужный. Просто бракованный образец, который проще уничтожить, чем исправить. Впервые он почувствовал такую беспомощность, что не хватило сил даже заплакать. Все дети на станции – лишь набор нужных генов. Все собраны как на выставку, один к одному. И даже на этой уродской выставке ему не нашлось места.

– М-3245, куда это вы так торопитесь? – дорогу преградил Эрик Тотхэм. Он грубо отобрал его планшет и стал осматривать. Аккуратно отковырял из-под чехла спрятанную микро-карту с решениями для Тьюринга, – Спешите получить свою оценку «отлично»? Или решили сбежать?

Вот Маша Поликарпова почти тринадцать лет назад нашла, куда сбежать. Из страшного мира, одиночества и токсичной научной тусовки побег на орбиту был идеальным вариантом. Миссия, считай, в кармане. Впереди 30 лет наворачивать круги вокруг Земли, нянчить мелких гениев, подтирать сопли, перезагружать нейросети с программами. Полное обеспечение и гонорар за все годы в кругленькой сумме сберкойнов. Но оставалось одно недоделанное, то, что никак не удавалось вклинить между бесконечной учебой и борьбой за место в науке. Мария подумала, что, пожалуй, перед отъездом стоит хотя бы раз попробовать настоящее земное приключение – одно из немногих еще доступных приключений. Голая фотка в facebook и готово! Долго выбирать некогда, пусть будет этот, с дурацким ником, он хотя бы веселый.

Свидание прошло как-то скомкано. Время такое – не до разговоров. Когда все случилось, она даже не поняла, что это было. Кажется, люди переоценивали значение тактильности. Не удивительно, что вся репродуктивная функция давно ушла в лаборатории – проще, практичнее. Вот и на новой работе ее вскоре будут окружать боксы с эмбрионами, результатом технологического прорыва в области, которая раньше считалась таинством и даже – какая глупость – чудом. Мария, конечно, была в шоке, когда узнала, что чудеса все-таки случаются. Ее наручный трекер внезапно сообщил о недельной беременности. «Ага, внезапно! Ох и дура же ты, Машка!» – все, что она нашлась тогда об этом подумать. Решив, что выбора-то никакого нет, стала ждать 4 недель чтобы передать эмбрион в Комбинат воспитания. Маша сама в таком выросла и ничего. Тем более, что Миссия выходила в активную фазу подготовки.

На финальной стадии у каждого куратора остались под наблюдением пять образцов. Лишь пять из сотен или даже тысяч отбракованных и отправленных в Комбинаты воспитания, имеющиеся теперь повсюду. Пять идеальных, лучших, уникальных. Пять сокровищ, которые надлежало держать под строгим наблюдением. Но контроль и концентрация Маше давались с трудом – приходилось бегать между уборными, чтобы успеть выблевать последствия раннего токсикоза. Так однажды впопыхах она перепутала коннекторы и один из боксов с образцом простоял без кислорода целых семь минут. Когда она вернулась из очередного трипа к унитазу, индикатор уже горел красным. Настоящий провал. Прекращение контракта, позорный возврат на кафедру?

Незадолго до отправки на орбиту Маша наблюдала за подросшими образцами своей Шестой группы. Двухмесячные младенцы лежали в пластиковом лубке рядками и выглядели как какие-то странные плоды на грядке. Одинаковые, хитро спеленатые роботом-нюрсером, развернутые под одним и тем же углом на правый бочок. Эти пятеро с первого дня после выемки из боксов вошли в полный резонанс – ели, спали и какались одновременно. И М-3245 совершенно ничем не отличался. Только Маша знала, что он другой, потому что он ее личный образец. Единственный в своем роде, ее сын, который тоже отправляется на «Парус-9».

***

– Кто он вам, Поликарпова? – Эрик завел любимую тему, – Скучаете по родине? Покрываете своих Королевых-Гагариных?

Удивительно: на Земле государства уже утратили свои границы и слились в силах Международного Альянса, а здесь, на орбите, еще вовсю вспоминают противостояния вековых давностей.

– Я не покрываю. Я только говорю, что его вина не доказана. М-3245 нашел микро-карту и спешил к Тьюрингу, чтобы отдать, – Мария изо всех сил старалась выдавать версию, похожую на правду.