Где ты?

2 июля 1979 года

Мой Филипп,

я знаю, ты страшно на меня сердит за то, что меня не было на твоей свадьбе. На сей раз у меня не было заготовлено никаких предлогов и оправданий, клянусь тебе. Я предприняла все возможное, чтобы приехать, но в самый последний момент эта чертова гроза помешала мне прилететь. Мысленно я была с тобой все время церемонии. Должно быть, ты был совершенно неотразим в своем смокинге, и, я уверена, твоя жена тоже вся сияла. Разве можно не сиять, выходя за тебя замуж? Закрыв глаза, я мысленно ни на секунду не покидала тебя в эти волшебные мгновения. Я знаю, что отныне ты счастлив, и твое счастье меня тоже делает счастливой.

Я решила принять пост, который мне предлагают. В пятницу уезжаю в горы, буду обустраивать там новый центр. Не обижайся, но в ближайшие месяцы буду реже тебе писать, мы будем в двух днях пути от какого-либо намека на цивилизацию, а посему и отправлять, и получать письма будет практически невозможно. Знаешь, я рада новым трудностям, хотя мне будет недоставать людей из моей деревни, домика, что построил для меня Хуан, и тех воспоминаний, которые в нем уже накопились. Там придется все начинать с нуля, но я вижу в оказываемом мне доверии признание моих заслуг.

Счастливой тебе жизни, мой Филипп, несмотря на мое отсутствие и все мои недостатки, я всегда любила тебя и всегда буду любить.

Сьюзен

P. S. Не забывай, что я тогда тебе сказала в аэропорту… 

6

По деревянным водостокам стекала дождевая вода. Филипп при свете настольной лампы исправлял последние эскизы. Как всегда по выходным, он доделывал то, что не успел сделать на неделе. Кабинет он обставил в стиле «адирондак». По правой стене тянулись книжные стеллажи. Слева стояли два больших кожа ных кресла, маленький круглый столик из березы и кованый железный торшер. Посередине, ровно под окном в потолке, из которого струился свет, стоял его рабочий стол в виде большого куба из светлого дерева. Вок-руг него могли легко уместиться шестеро человек. Время от времени Филипп поднимал голову и смотрел в окно, стекла которого содрогались от порывов ветра.

Перед тем как вновь погрузиться в работу, он взглянул на фотографию Сьюзен, стоявшую в рамочке под стеклом на одной из полок. Столько времени прошло со дня его свадьбы… Посередине стола стояла старинная шкатулка, в которой хранились все ее письма. Шкатулка была заперта, но ключ всегда лежал на крышке. Сколько лет они уже не писали друг другу?

Семь? Восемь? Или все девять? Лестница в углу комнаты вела на нижний этаж, где располагались спальни, уже поглощенные сумерками угасавшего ненастного дня. Деревянная лестница напротив входной двери делила первый этаж на две части. Мэри весь день после обеда просидела за большим столом в столовой, отделенной от кухни барной стойкой, задумчиво листая какой-то журнал. Из-за двери-гармошки она окинула взглядом Томаса, их пятилетнего сынишку, увлеченного какой-то игрой, потом перевела взгляд на круглые настенные часы над плитой. Шесть часов вечера. Мэри закрыла журнал, встала, обошла стойку и принялась готовить ужин. Полчаса спустя, как всегда, из кабинета спустился Филипп и помог ей накрыть на стол. Поцеловав ее, оба ее «мужчины» заняли свои места за столом. Томас болтал без умолку, рассказывая о своей последней битве с инопланетянами, которых он весь день гонял на видеоприставке.