Где ты, Гдетыгдеты

Вечером того дня многие ребятишки пришли домой с зелеными пятнами на рубашках и платьицах. Они объясняли родителям, что их лизнул веселый зверь Индрик, который вдруг появился за всеми углами сразу. "Кемцы-емцы!" клялись ребятишки. "Цынцы-брынцы!" - отвечали родители.

ПРО ЗВЕРЯ ИНДРИКА И ПОПУГАЕВА ВОВКУ

После специального милицейского порицательного взгляда, который применил к нему милиционер товарищ Марусин, Попугаев Вовка дома сидел. Обдумывал ошибки своей прошлой жизни.

Слышал Вовка веселые возгласы за окном и смех за всеми углами сразу. Но крепился.

За такую выдержку в поведении подарили Попугаеву Вовке ружье. Игрушечное. Оно очень громко бабахало.

Кто усидит дома с ружьем? Я думаю, вряд ли найдется такой крепыш. А ты как считаешь?

НЕТУ ВАС

Попугаев Вовка взял ружье на плечо. Пошел на охоту.

На улице дворник тетя Анфиса бабахать и охотиться не разрешила. Сказала:

- Страх какой. С таким ружьем только в лес ходить.

Пошел Вовка в лес.

По тропинке шагает. Ружье на всякую птичку нацеливает и бабахает.

- Есть! - кричит. - Наповал!

Птички-синички, щеглы и дрозды смотрят на Попугаева Вовку с недоумением. Уж больно щурится по-настоящему. Больно рожи свирепые строит.

Приблизился Попугаев Вовка к густой орешине. Орехи еще не созрели, но вроде кто-то их с другой стороны обирает. Трясется куст.

Подумалось Попугаеву Вовке, что за кустом олень белоногий.

Попугаев Вовка навел ружье. Прищурился. "Ну, - думает, - прямо в сердце". И бабахнул.

Из куста человечек вышел. Небольшой - меньше Вовки. Волосы красные. Сам не молодой - не старый. Вокруг него какое-то кружение и сверкание. Как осиный рой. Но не жужжит угрожающе, а то ли перекликается, то ли песню налаживает.

Вовка бабахнул еще раз, от страха.

- Так и бывает, - сказал человечек. - Ружье - вещь поспешная, может выстрелить, прежде чем разглядишь в кого.

- Извините, - сказал Попугаев Вовка. - Мне, наверное, голову напекло. Потому что вас нет, а я вас, представьте себе, вижу перед собой.

- Я как раз именно так и делаю: стою перед тобой - и все тут, отвечает человечек. - Я стою, как ты видишь, а они шныряют и шмыгают. Они шныри. Познакомься.

Разноцветное сверкание остановилось. Оказалось - тоже маленькие человечки, все разной окраски.

- Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня. И Саламандрик, представил их человечек. - А я мормыш. Меня Свиря зовут.

- Нету вас! - закричал Попугаев Вовка.

Чуня, Друня, Шишигуня, Мара, Свара, Макакуня подошли к Вовке. Каждый по очереди его легонько за волосы подергал. А самый маленький шнырь Саламандрик ущипнул Вовку за нос.

- Все равно нету, - сказал Попугаев Вовка. - Вы мне от жары привиделись.

Ты, я думаю, с Попугаевым Вовкой заодно. Что еще за шныри, скажешь. Ни шнырей, ни мормышей нету.

Может, когда-нибудь ты побываешь в лесу или в поле под Новгородом и вдруг почувствуешь, даже вздрогнешь от этого чувства, будто мимо тебя пролетела красная ласточка. Ветер ее крыла коснулся твоих ресниц, ты невольно сощурился - это шнырь прошмыгнул.

Телевидение его не возьмет. Глаз не тот. Стеклянный.

И мормыша телевидение не заметит. Мормыш с чем хочешь сольется. У зеленого встанет - зеленым станет. У желтого - желтым, неразличимым.

Только глаз живой и творящий может их разглядеть.

Мормыш Свиря взял Вовку под руку, вежливо отвел его в тень под дубок.

- Садись, Вова.

Шныри принесли воды из ручья в горсточках. Полили Вовкину голову.

- Не печет?

- Не печет, - сказал Вовка. Хотел добавить: "И все равно нету вас и быть не может".

Шныри ухмылялись разноцветными рожицами. Вовка вздохнул и не сказал этого.

На ветку над Вовкиной головой птица села маленькая - соловей.

- Чего же ты не стреляешь? - спросил мормыш Свиря. - Бабахни - и не будет в лесу соловья.

Тут Попугаев Вовка сразу все понял.

- Ага, - сказал он. - Знаю, к чему вы клоните. Только факт: ружье мое это - игрушечное. Оно понарошку.

- А целишься ты понарошку?

- Ты когда целишься, что думаешь?

Вовка почесал затылок, решил слукавить.

- Я, когда целюсь, так думаю: "Птичка, птичка, покружись над моей головой".

- Ну и враль! - засмеялись шныри. Смех был переливчатый, как вода по камушкам.

- Ловок, - сказал мормыш Свиря. - Целишься ты и думаешь - наповал. В самое сердце живое. Или тебе, Попугаев Вовка, есть нечего? Или тебе пух, перо нужны для подушки?

- Я больше не буду, - сказал Вовка. - Я только в хищников буду палить.

Хотел Попугаев Вовка заглянуть мормышу Свире в глаза, мол, поверил или еще сомневается, повернулся к нему, а его нет. И шнырей нет. Только соловей на ветке сидит. Горлышко у него то раздувается, то опадает от смеха.

- Причудилось, - сказал Попугаев Вовка. - От жары и лесного духа. Бабушка говорит, что лесной дух смутный. Мороку на глаза наводит, мысли в голове путает.

Взял Вовка ружье на плечо и обратно пошел.

ШЛА СОБАКА ЧЕРЕЗ МОСТ

Озоровал зверь Иидрик, озоровал - за всеми углами сразу. Устал.

И захотелось ему в лес пойти.

Выбежал из города - где лес?

Раньше лесу много было. Вековые сосны стояли вплотную к городу. Могучие дубы осеняли большие пространства. Березы-шептуньи шептали: "Ладушки, ладушки..."