Где ты, маленький «Птиль»

«Вы же не меняетесь с ними, а отбираете у них редкие металлы. Дебаланс в их пользу — за ваш произвольный отбор».

«Вздор. Они им цены не знают, и они им не нужны».

«Но это уже не ваша забота, — сказал я. — Юридически — это их металлы». …Этого-то выступления, с опорой на псевдотравму, они мне и не простили. И конечно, им не нравится моя дружба с моро.

Мне показалось, что Ир-фа говорит со мной, ребенком, так охотно, потому что его просто прорвало от долгого молчания, которое его гордость выбрала сама.

— Уль Ир-фа, — сказал я. — А будет война? И когда? Это вопрос дней или недель?

Он засмеялся:

— Где-то посерединке.

Мы помолчали.

— Я знаю все о размышлениях твоего отца о том, где эта адова машина. И о вчерашней проверке в клубе вашего сигнализатора на предмет реакции его на биополе геллов. По ощущению отец близок к истине. Вы многое сделали для нас буквально за несколько дней.

Я не знал, что сказать, потом спросил:

— Как мне вас искать, вдруг возьмут уля Орика и начнется заварушка? Он велел держать связь с вами. И моро.

— Связь обычная, если не возьмут и меня. Может, меня даже скорее. А,Пик не знает, что узкоглазый убит, да и про уля Орика он ничего не знает: видел-то его узкоглазый. А эти двое — а, Грип и а, Урк — «увязли» плотно. Летите спокойно. Можешь у Орика взять еще номера бойцов Трэга и Эл-ти.

Уль Ир-фа знал всё! А ведь ни я, ни Орик ничего ему не рассказывали. Да, политоры действовали, хотя в городе было спокойно. Я подумал, что, может быть, как фигура — Ир-фа посолиднее а, Тула и даже Орика, что он абсолютно бесстрашен, этот маленький седоватый политор с никакой должностью в жизни, если учесть, что раньше он бороздил космос.

Неожиданно Ир-фа схватил меня за руку и показал в небо, я глянул, обалдел, и тут же на нашу доску, на которой мы сидели, на самый краешек мягко «приземлилась», моментально убрав крылья, Финия с маленьким сынишкой на руках. Высший класс!

— Откуда вы, Финия?! — сказал я. — Мы давно здесь сидим. Вы летали, да, когда мы прибыли?

— И вовсе нет, — сказала она, смеясь. — Я тихонечко пришла в клуб, вижу — вы сидите. Так же тихо я надела крылышки и…

— Где, где вы взлетели?! — сказал я.

— А за помещением клуба.

— Прямо с земли?!

— Ну да. Я умею ловить поток и с земли.

— Потрясающе! Ир-фа, а почему вы не увидели Финию своим третьим глазом, а? — спросил я.

— Стойка вышки мешает, — сказал он, и все мы рассмеялись.

— Митя, хотите полетать? — спросила Финия.

— О! — воскликнул я. — Ужасно хочу! Уль Ир-фа, можно?

— Можно, — сказал он. — Валяй, малыш. Время есть.

Через пять минут я опять был в воздухе. И опять получилось сразу же, разрази меня гром! Я парил в свое удовольствие, забираясь высоко в небо; я пытался, пока безуспешно, выполнить кое-какие трюки, кося глаз на вышку, на Финию и Ир-фа, но они были едва видимы, далеко. Заканчивая один из кругов, я поглядел чуть влево и ахнул: совсем рядом со мной парил Ир-фа и улыбался мне. Легко, даже несколько небрежно он выполнил три-четыре трюка, и я был просто потрясен. И Финия, конечно, была не простой орешек, она не случайно предложила полетать мне одному! будто Ир-фа — или старый, или не умеет, но оба они, наверное, прекрасно поняли, что возможен розыгрыш. Мы вернулись с Ир-фа на землю одновременно, и в этот раз посадка мне удалась вполне.

Мы попрощались с Финией, и я «повез» Ир-фа в планетарий.

— Надо бы взять с согласия политоров чертежи крыльев, баллончика, брюк и прочего, — сказал я. — Это удобно?

— Нет ничего легче, — сказал Ир-фа.

— Скажите, уль Ир-фа, а это правда, что моро — не политоры, хотя давно с вами? Будто их привезли?

— Ты будешь у моро, может, они тебе сами расскажут. Глубокий поклон Малигату, он великий моро.

— И уж конечно его скульптуры нет в вашем музее великих?!

— Случись такое, Горгонерр просто загрыз бы скульптора и директора музея, забыв о своей элитарности.

…На обеде присутствовали все, и Оли тоже. Орик доставил моро без приключений. А Пилли и папа действительно поглядели галерею великих; он прихватил с собой фотоаппарат и отщелкал четыре пленки, хотя великих политоров было куда больше. Я спросил, были ли там изображения женщин, и Пилли сказала:

— А ты думал нет? В элитарной среде у нас демократия.

— Да нет… — Я смутился. — Я уверен, что в жизни они есть, например, ты, Пилли, я думал нет скульптур.

— Есть, — сказала она. — А твоего папу я повела туда и с корыстной целью: там есть моя скульптура. Я — обомлел.

— Такая молоденькая и… Это за кулинарное искусство?

— Нет, по этому разделу там были звезды похлеще меня.

— «Планирование»? — спросил я.

— Нет. Я автор трех работ, благодаря которым корабли Политории увеличили скорость в полтора раза. Ну как?

Она сказала это, когда уже заканчивалось чаепитие, и уместно было встать из-за стола. Что я и сделал, брякнувшись в дальнее кресло, и долго молчал. Пилли мне бешено нравилась, но я и думать не думал, что она великая женщина. Впрочем, нет, — она великая женщина, решил я, даже если бы ее скульптура не стояла в музее. Великая — и все тут. Я это чувствовал, хотя вряд ли бы смог объяснить словами.