Где ты, там я. Сборник рассказов

Замок щелкнул, Егор прислонился лбом к холодной поверхности двери. В висках все еще стучало. Он пару раз глубоко вздохнул. Стало легче. Наверное, и правда, есть на свете только одна любовь. Единственная. Все остальное лишь попытка заменить оригинал, избавиться от ноющей боли в груди.

— Па-а-п? — раздался голос дочери. — А ты чего?

— Все хорошо, — улыбнулся он через силу. — Я Алю проводил. Она уехала.

— Совсем? — Тошка держалась рукой за щеку. Егор кивнул. — А я есть хочу, — шмыгнула она. — Я деньги дома забыла. Я потому сразу на кухню и пошла, что мне кушать очень хотелось, а она… и потом я… — одинокая слезинка скатилась по ее щеке.

— Ну, все, все, — Егор подхватил дочку на руки и понес на кухню. — Сейчас мы чаю попьем. С бутербродами. Да?

Тошка кивнула, слабо улыбнувшись сквозь слезы. К миске с оладьями они так и не притронулись. Утром Егор скинул их в мусорку, туда же отправились и всевозможные амулеты и обереги щедро развешанные Алей по всему дому.

* * *

Телевизор на стене беззвучно работал, цветные сполохи плясали по комнате. Егор плотно закрыл дверь в детскую, чтобы не разбудить Тошку. Павел, старый друг, заехал поздно вечером и они негромко обсуждали завтрашнюю поездку.

— Нам бы завтра пораньше тронуться, до пробок. Давно мы с тобой на речку не ездили! Помнишь, как раньше? — начал Павел и осекся.

Егор, странно вздрогнув плечами, кивнул. Да, давно. Год с небольшим. С тех пор как заболела жена.

— Зря ты на них в суд не подал, — правильно истолковал его вздох Павел. — Я бы тебе толкового адвоката из своих парней выделил, зря, ей-богу, зря.

Павел заведовал юридической фирмой и, несмотря на внешность весельчака-балагура, обладал бульдожьей хваткой успешного адвоката. Егор вздохнул.

— Они сделали, что могли. Кто же знал, что этот прибор выключится? Чертовщина какая-то, — Егор залпом допил свой стакан. — Как будто проклял кто. Ты же помнишь, какая она была веселая, легкая? И вдруг, как подменили — ревность без причины, скандалы, истерики, головные боли эти ужасные. Надо было сразу ее к врачам тащить, а я с ней ругался. Думал, бабья блажь… А теперь уже ничего не изменишь…

— Ладно, — сказал Павел, поднимаясь, — время позднее, пойду. На моей машине поедем? Может, тогда сразу вещи в багажник сложим, чтоб завтра время не терять?

Пока Егор искал в недрах квартиры рыбацкое снаряжение, Павел шумно возился в прихожей, натягивая ботинки.

— Привет, Тонечка, — кивнул он, заметив, выглядывающую из-за угла смущенную физиономию девочки. — Ты чего не спишь? Поздно уже.

— Привет. Дядя Паша, а вы с папой куда-то завтра едете? — Тошка вышла в коридор.

— Едем, едем! — Павел улыбнулся. — Сто лет не выбирались. Егор вон зеленого цвета уже. Ему свежий воздух нужен.

— А я? — губы ее капризно надулись.

— Ну, Тонечка, мы же на денек только. Вечером приедем.

Тошка нахмурила светлые бровки и, казалось, задумалась.

— А вот я папе скажу, что вы ко мне приставали, — решительно вскинула она голову.

— Как приставал, ты, о чем?

— А вот так. Щупали меня, вот!

— Ты что мелешь? Тонька, ты что? — громким шепотом возмутился Павел, мгновенно вспотев. — Да ты в своем уме? Ты сериалов, что ли, насмотрелась? Я вот Егору скажу…

Тошка лишь плечами пожала. Павел посмотрел в ее ясные серые глаза. Как, откуда в этой головенке такие мысли? Да не трогал он ее никогда. Ну, возился с малышней, летом на даче. Неужели она могла решить, что?.. И пока мысли сайгаками носились в его голове, девочка улыбнулась. Улыбнулась совсем по-взрослому, той самой улыбкой, какую Павел не раз видел у взрослых прожженных сук. И вспотел еще больше. Даже если и не поверит Егор дочери, все равно дружбе их, многолетней и прочной в одно мгновение придет конец… Хотя какое не поверит! Он за Тошку и убить может! И ничего ты не докажешь, хоть умри! И тут он сдался, и чуть слышно пробормотал: — Ты чего добиваешься, а?

— Мы с папой в аквапарке давно не были, — скромно потупилась Тошка.

— Понятно, — кивнул Павел и провел рукой по мокрому лбу.

Егор вынырнул из комнаты с рюкзаком и спиннингом.

— Еле нашел, — выдохнул он. — О, дочурка! Ну-ка марш в постель. Я рано уеду, а ты с Серафимой Борисовной останешься.

Тошка послушно кивнула, продолжая смотреть на Павла влажными глазами.

— Тут, знаешь, какое дело, — пробормотал Павел, не сводя взгляда с безмятежного лица девочки. — Жена только что позвонила, мать у нее заболела. Придется ехать. Сам понимаешь, теща — это святое!

— Черт! — Егор уронил рюкзак на пол. — Ладно, Павел, не судьба, видать. Ну, может, на следующие выходные?

— Ага, давай попробуем, — Павел заспешил, засуетился. Наскоро пожал руку Егору и вывалился за дверь, чувствуя, как колотится сердце и ноет в правом боку.