Где ты теперь?

— Не знаю, как вам, мисс Маккензи, — начал он, жестом приглашая сесть в одно из кресел, — но мне пора выпить утренний кофе. Присоединитесь? Или вы предпочитаете, как мои английские друзья, чай?

— Черный кофе. Было бы прекрасно, — сказала я.

— Тогда нас двое.

Секретарь просунула голову в дверь.

— Что решили, мистер Ривз?

— Два черных. Спасибо, Мардж. — Повернувшись ко мне, сказал: — В наше политкорректное время я начал сам готовить себе кофе в офисной кухоньке. Моя помощница, секретарь, регистратор и бухгалтер буквально вышвырнули меня оттуда. Сказали, что от моего кофе на стенах облупится краска.

Я была так ему благодарна за попытку разрядить обстановку, что у меня на глаза сразу навернулись слезы. Он сделал вид, что ничего не заметил. Договариваясь о встрече, я сказала, что захвачу с собой папку с делом Мака, но Ривз ответил, что у него имеется дубликат. Этот дубликат лежал теперь на кофейном столике, и Ривз, указав на него, сказал:

— Просветите меня насчет последних событий, Каролин.

Он все время внимательно смотрел на меня, пока я объясняла, каким образом Мака по моей вине сделали подозреваемым сразу в двух делах — Лизи Эндрюс и Эстер Клайн.

— И теперь в полиции считают, что мобильный телефон Лизи находится у Мака. Да, конечно, наш частный номер не указан в общем списке абонентов, но он не менялся с моего детства. Его знают сотни людей.

Я прикусила губу, которая так дрожала, что пришлось замолчать. У меня промелькнуло в голове, что мама жила на Саттон-плейс все эти годы только из боязни пропустить звонок от Мака.

Ривз слушал, и на его лице все больше и больше отражалась тревога.

— К сожалению, ваш брат очень удобный подозреваемый, Каролин. Скажу прямо. Я не вижу причины, по которой двадцатилетний юноша с блестящими перспективами захотел бы исчезнуть. Откровенно говоря, последние несколько дней, когда все внимание прессы приковано к нему, я заново изучал его дело и кое-что расследовал ради собственного интереса. Ваш отец щедро заплатил за мои услуги, а я не смог предоставить ему никаких версий исчезновения вашего брага.

Он посмотрел куда-то мимо меня.

— А вот и кофе, который приготовил не я. — Он дождался, пока чашки не оказались на столе, и продолжил, только когда мы снова остались вдвоем. — Теперь я смотрю на это дело с точки зрения полицейских. В ночь исчезновения первой девушки ваш брат был в клубе «Сцена». Но там же были и его двое соседей по квартире, студенты университета, и еще около пятнадцати завсегдатаев. Клуб хоть и маленький, но, разумеется, там работали и официанты, и музыканты. Полный список, составленный мной, хранится в папке с делом. Так как полицейские теперь полагают, что ваш брат, возможно, имеет отношение к первому исчезновению, давайте думать как они. При современных технологиях стало гораздо легче отследить жизнь любого человека. Я горжусь, что это агентство оснащено в техническом плане, как ни одно другое. Мы обновим данные по каждому, кто побывал в том клубе десять лет назад, когда все это началось.

Он сделал глоток кофе.

— Отлично. Крепкий, но не горький. Восхитительные качества, вы согласны?

Я подумала, уж не предостережение ли это. Неужели он почувствовал мою растущую горечь по отношению к Маку и даже, как я призналась самой себе, к родной матери?

Ривз не стал дожидаться ответа.

— Вы говорили, что вам показалось, будто смотрители дома, Крамеры, что-то недоговаривают?

— Не знаю, есть ли у них что скрывать, — призналась я. — Но я точно знаю, они оба очень нервничали, словно боялись услышать обвинения в сокрытии улик.

— Я беседовал с ними десять лет назад. Мои ребята проверят, было ли в их жизни что-то особенное, о чем нам не мешало бы знать. Теперь расскажите мне о Николасе Демарко. Не пропустите ни малейшего нюанса, который, возможно, почувствовали, как положительного, так и отрицательного.

Я старалась оставаться объективной.

— Ник стал на десять лет старше, — сказала я. — Разумеется, теперь это более зрелый человек. Когда мне было шестнадцать, я в него влюбилась, так что, наверное, была не способна судить о нем беспристрастно. Он был красив, остроумен. Теперь, оглядываясь на то время, мне кажется, он со мной флиртовал, а я по глупости решила, что он считает меня особенной. Мак открыл мне глаза на Ника, и после я специально отпрашивалась из дома и встречалась с друзьями, когда он приходил к нам на ужин.

— Мак открыл вам глаза? — Ривз вздернул бровь.

— Ну да, как старший брат. Я, наверное, не умела скрывать чувства, а Мак сказал, что за Ником бегают все девчонки. Если не считать этой старой истории, то в последний раз, когда мы с ним виделись, у меня создалось впечатление, что у Ника много забот.

— Вы говорили с ним о другом студенте, проживавшем в той же квартире, Брюсе Гэлбрейте?

— Да. Ник потерял с ним связь. Если честно, мне кажется, Брюс ему не очень нравился. Он даже прозвал его Одиноким Странником. Я уже говорила вам, что оставила сообщение через секретаря Брюса с просьбой о встрече, но он пока не откликнулся.