Где ты теперь?

Я спросила свое сердце, свою душу, прежде чем ответить.

— Нет, не думаю, — сказала я. — Но вы оба втянуты в это дело: Мак — потому что я обратилась в полицию, а ты — потому что девушка исчезла из твоего клуба. Если не ты и не он, то кто тогда виноват?

— Каролин, я даже не знаю, где искать ответ на этот вопрос.

Мы проговорили больше часа. Я рассказала ему, что собираюсь навестить Лил Крамер одну, потому что та боится даже рот раскрыть в присутствии мужа. Мы без конца обсуждали, как накануне исчезновения Мак был расстроен из-за миссис Крамер, но не признался Нику почему. Я рассказала, как враждебно держался Брюс во время нашей встречи неделю назад, и поделилась своими сомнениями об истинной причине поспешного отъезда Барбары к отцу на Мартас-Винъярд — ей хотелось избежать расспросов.

— Я собираюсь поехать туда завтра или во вторник, — сказала я. — Мама не хочет меня видеть, а Эллиотт о ней позаботится.

Ник поинтересовался, не думаю ли я, что мама выйдет замуж за Эллиотта.

— Очень на это надеюсь, — ответила я. — Нет, честно. Они прекрасная пара. Мама, безусловно, любила отца, но он всегда был немножко бунтарем. Эллиотт лучше понимает ее душу, с чем, конечно, мне нелегко смириться. Они оба тщательны во всем, добиваются только лучшего результата. Мне кажется, они будут очень счастливы. — А потом я добавила то, в чем никогда не признавалась вслух: — Вот почему Мак всегда был ее любимцем. Он делал все как надо. Я слишком импульсивна, на взгляд мамы. Суди сам: пошла в полицию, заварила всю эту кашу…

Я сама ужаснулась своей откровенности. Кажется, он собирался подойти ко мне, может быть, даже обнять, но потом он наверняка понял, что не этого мне хочется. Поэтому Ник переменил тему, беззаботно бросив:

— Интересно, отгадаешь ли ты эту загадку: «Она вышла в полном облачении из головы своего отца».

— Богиня Минерва, — сказала я. — Сестра Кэтрин, шестой класс. Боже, как она любила учить нас мифологии! — Я поднялась. — Кажется, ты приглашал меня поужинать. Как насчет заведения «У Нири»? Я бы съела сэндвич с говядиной и жареную картошку.

Ник замялся.

— Каролин, я должен тебя предупредить. Перед домом полно журналистов с фотокамерами. Машину я подогнал к входу. Мы можем добежать до нее. Думаю, нас не станут преследовать.

Так все и вышло. Как только мы вышли из здания, нас ослепили фотовспышки. Кто-то попытался сунуть мне под нос микрофон.

— Мисс Маккензи, как вы думаете, ваш брат…

Ник схватил меня за руку, и мы бросились бегом к его машине. Он поехал по Йорк-авеню до Семьдесят второй улицы, затем свернул, путая следы.

— Думаю, теперь мы оторвались, — сказал он.

Я не согласилась, но и не возразила. Моим единственным утешением служила мысль, что мама в надежном месте, где журналистам до нее не добраться.

«У Нири» — ирландский паб на Пятьдесят седьмой улице, всего в квартале от Саттон-плейс. Для многих из нас, живущих в этом районе, он стал вторым домом. Атмосфера в пабе теплая, еда хорошая, а если зайти туда вечером, то велики шансы, что половина клиентов в зале окажутся твоими знакомыми.

Если я и нуждалась в моральной поддержке — бог свидетель, так оно и было, — то Джимми Нири ее оказал. Увидев меня, он сразу пошел ко мне через весь зал.

— Каролин, просто позор, что они приписывают Маку, — сказал он, опуская теплую ладонь мне на плечо. — Твой брат был святой. Погоди, правда обязательно выплывет.

Он повернулся и узнал Ника.

— Привет, парень. Помнишь, как ты побился со мной об заклад, когда вы с Маком сюда заходили, что спагетти твоего отца — лучший гарнир к моему тушеному мясу?

— Мы так это и не проверили, — ответил Ник. — А теперь мой отец живет во Флориде, он на пенсии.

— На пенсии? И ему нравится такая жизнь? — поинтересовался Джимми.

— Он ее ненавидит.

— Я бы тоже возненавидел. Скажи ему, пусть приезжает, и мы, в конце концов, выясним этот вопрос.

Джимми провел нас к угловому столику в глубине зала. Именно там Ник рассказал мне подробнее о своей поездке во Флориду.

— Я уговорил маму не показывать отцу нью-йоркские газеты, — сказал он. — Не представляю, что с ним будет, если он узнает, что меня сделали «причастным» к исчезновению Лизи.

За сэндвичами с говядиной мы по негласному взаимному соглашению придерживались нейтральных тем. Ник рассказывал об открытии своего первого ресторана, о том, какой успех ему сопутствовал. Он даже намекнул, что последние пять лет продвигался чересчур быстро.

— Наверное, слишком часто перечитывал историю успеха Дональда Трампа, — признался он. — И решил, что скользить по тонкому льду — это весело. Я сделал крупную ставку на «Вудшед». Это удачный проект в удачное время. Но если Управление по выдаче лицензий на торговлю спиртным решит его закрыть, то способы найдутся. Тогда меня ждет большая беда.

Он осторожно завел речь о Барбаре Хановер.

— Помню, как считала ее очень красивой, — сказала я.