Где ты встречаешь рассветы?

– Ты себя недооцениваешь, дорогая! – он отхлебнул из чашки. – Кофе, кстати, изумителен, рекомендую. В этом деле Светлана – незаменимый работник.

– А в каком заменимый? – усмехнулась я.

– А ты ничуть не изменилась, Василиса… – Сделав ещё один глоток, он откинулся на спинку кресла, с удовольствием рассматривая меня снизу доверху. – Так же остра на язычок, а уж про внешность и говорить нечего – высший класс!

– Это не моя заслуга, – я пожала плечами и тоже приложилась к чашке. – Действительно, неплохо. Хотя у господина Гройса изысканнее…

– Ну, ты сравнила! – он хмыкнул. – А что, мы уже и с Давидом Ароновичем подружились?

– Давид Аронович – это Гройс? – уточнила я. – Нет пока…

– Но в планах имеется… – Милостивый кивнул задумчиво. – Ага, понял. Но имей в виду, у папаши Гройса жена – грузинка…

– Александр Сергеевич, мне кажется, вы переходите границы! – холодно произнесла я, сузив глаза. – Или вам захотелось повторения прошлого опыта? Так меня не надо просить дважды…

– Стерва ты, Василиса! – он невольно потёр свою правую щёку. – Ох, и стерва!

– Вы так называете каждую женщину, которая посмела отказать вам в ваших притязаниях? – я резко встала. – Мне надоело это слушать, в конце концов. Счастливо оставаться.

– Постой!

Тоже подскочив, Милостивый схватил меня за руку, которую я попыталась вырвать, моментально сатанея от злости. Секунду спустя ещё один за эти пятнадцать лет звон от пощёчины разорвал бы воздух, но хозяину кабинета удалось отшатнуться, и моя ладонь просвистела мимо его щеки. На этот раз левой.

– Прекрати! – он тяжело дышал. – Никто тебя тут не трогает!

– О, значит это не то, что я подумала? – ядовито выплюнула я, продолжая вырываться.

Он, наконец, отпустил руки и сделал шаг назад.

– Вот видишь, я не собирался тебя обижать!

– Да что ты! – я потёрла запястье, которое жгло огнём. – А как это называется, господин Милостивый? Милость власти и силы?

– Давай присядем и спокойно поговорим, хорошо?

– Какой в этом смысл?

– Ну… – он улыбнулся, – в твоём приходе ко мне ведь был какой-то смысл?

Я молчала несколько секунд, затем нехотя опустилась обратно в кресло.

– Хорошо. Давай поговорим. Но только обсуждать мы будем дела настоящего дня, а не события минувшего.

– А это как пойдёт! – хмыкнул он, но в ответ на мой ледяной взгляд поднял руки. – Хорошо, хорошо, как скажешь!

– Вот и чудесно.

Я потянулась к печенью, он придвинул мне поближе вазочку.

– Благодарю.

– И всё-таки ты изменилась, Василиса, – задумчиво глядя на меня, протянул он. – Из… гм… прямолинейной простушки родилась великосветская дама, завораживающая шармом и обаянием.

– Ты всегда был мастером комплиментов… – Я отпила кофе и слегка поморщилась. – Остыл уже.

– Это дело поправимо! – оживился Милостивый. – Тут недалеко есть одно заведение…

– Нет, – отрезала я. – Не за тем я сюда пришла, Александр Сергеич.

– А вот упрямство тебе не изменило за эти годы, – сник он. – Ладно, рассказывай, чего тебе от меня надобно.

– Мне нужен автор скульптуры «Уставшая путница», – без обиняков произнесла я.

Хозяин кабинета чуть кофе не поперхнулся.

– Кто тебе нужен?!

– Скульптор, который создал эту вашу бронзовую девушку! – отчеканила я. – Я непонятно объясняю? На набережной реки Арбузовка, с одной стороны моста есть статуя сидящей девушки, которая…

– Да знаю я, знаю! – поморщился он. – Я не понял только, зачем тебе скульптор понадобился?

– Но ты его знаешь?

– Естественно! Я, если тебе известно, некоторое участие в создании этого монумента принимал!

– Потому и пришла, Александр Сергеевич. Ты можешь меня с ним познакомить?

– Сначала ты объяснишь причину своего интереса, а потом… Что это?

Предполагая такой ответ, я уже подготовилась – быстро пролистав фотографии в своём телефоне, я открыла нужную и протянула мобильник Милостивому.

– Ну и? Что нового я должен тут увидеть? – он перевёл взгляд со снимка на меня. – Хотя постой-ка…

Я следила, как менялось выражение его лица, когда он с придирчивой внимательностью вглядывался в фотографию. Удивление, оторопь, недоверие…

– Это совпадение, – наконец, выдохнул он.

– Надеюсь, – мрачно сказала я. – Это я и хочу услышать от твоего скульптора!

– Обещаю, именно это и услышишь! – он бросил взгляд на часы. – Если мы с тобой поторопимся, то уже сегодня обо всём узнаем. Думаю, немного времени у нас ещё есть.

– А что, по вечерам господина художника отвлекать нельзя? Или он уезжает куда-то?

– Нельзя и уезжает… – туманно объяснил Милостивый, поднимаясь. – Идём.

Глава 5

Лачуга – а другого слова к этой жалкой хижине подобрать просто невозможно – поразила меня полным несоответствием с образом того дома, который должен принадлежать настоящему художнику и который я в своих фантазиях нарисовала, направляясь сюда. Невысокий покосившийся деревянный домик, который, казалось, чуть тронь – и он рухнет прямо тебе под ноги. В нём не то что жить, но и просто находиться опасно.

– Ты уверен, что не перепутал адрес? – спросила я у Милостивого, не отводя удивлённого взгляда от постройки.