Где водятся волшебники?

Перед глазами юного волшебника всё помутилось, он засипел, зашарил вокруг свободной рукой в поисках чего-нибудь ухватистого, тяжелого, массивного – но пальцы его нашли лишь тонкую ветку. Не в силах даже просипеть что-нибудь героическое или хотя бы обидное, теряющий сознание студент из последних сил опустил сук на голову противника. Но сил этих оставалось так немного, так до обидного скудно, так ничтожно мало, что удар его не мог бы убить и муравья. Понимая это задыхающимся от гипоксии мозгом, он даже почти смирился… как вдруг истошный вопль прорезал притихшую было ночь и барабанные Агафоновы перепонки. В следующую секунду чародей почувствовал, что давящая на него масса злобы и мускулов превратилась в безжизненный вес и мягко сползла на землю.

Опираясь на спасший его сук, волшебник вскочил, сипя и держась за раздавленное горло, но готовый к продолжению военных действий в случае коварства со стоны врага… И едва не свалился снова.

Потому что палка, на которую он так самонадеянно навалился, оказалась ни чем иным, как посохом Агграндара.

– Вот теперь заряд у него точно сел… – сдавленно прохрипел Агафон и, не в силах уделять внимание сразу двум врагам, настороженно склонился над неподвижным ренегатом.

Из губ того вырывалось прерывистое свистящее дыхание, но глаза были закрыты, а тело неподвижно.

– Жив, кабуча… И чего мне теперь с ним делать? – беспомощно оглянулся по сторонам маг, но совета нигде не нашел. Тут и там, куда бы ни падал его мутный измученный взгляд, он натыкался лишь на недвижимые тела.

– Иван?.. Серафима?.. – студент почувствовал, как сердце его болезненно екнуло, сжалось и пропустило удар. – О…

– Быстрее, дурак!!!

– О?.. Масдай?!

– Быстрее!!! Стена огня спадает, а твой купол еще не зарос!!! Успеем проскочить!!! – отчаянно прошелестел верный ковер, отброшенный разгулом магии под изломанный куст малины.

– Но они…

– Клади их на меня – потом разберетесь!!!

«Клади» очень скоро вылилось в «перетяни», «перетащи» и «перекати», но задача была выполнена в рекордные сроки. Торопливо покидав пожитки на ковер вперемешку с друзьями, студиозус запрыгнул на его спину сам, и Масдай прямоугольной мохеровой молнией рванулся в закрывающуюся на глазах прореху в защитной стене. Чиркнув брюхом по быстро оседающим языкам утомленного пламени, ковер взмыл вверх и понесся подальше от поля недавнего боя.

Прежде, чем роковая поляна скрылась из глаз, чародей успел бросить на нее последний взгляд.

Огонь почти угас, и в его неверном свете две фигуры, едва различимые сквозь пропадающее мерцание восстановившегося защитного поля, бестолково возились, силясь подняться.

На шершавой спине Масдая кто-то зашевелился тоже – Олаф… и Сенька… и Иванушка…

«Все живы!» – с радостью, захлестнувшей, как волна цунами, разглядел друзей юный волшебник при ласковом голубоватом свете, слабо запульсировавшем по всей длине всё еще зажатого в руке посоха.

Посоха Агафона.