Где же ты, счастье…

Он взял ее под руку и повел к лестнице.

— Куда ты меня тащишь?

— В кабинет.

— Зачем? — капризно сопротивлялась Вика.

— Сейчас узнаешь.

Поднимаясь на второй этаж, Дмитрий Федорович поддерживал ее за талию.

— А-а-а… Ты хочешь сделать мне очередное предложение, — наигранно хохотала Вика. — Сколько раз я их уже принимала. Наверно, нет такой женщины, которая от одного мужчины столько раз приняла бы предложение руки и сердца!

Дмитрий распахнул дверь и втолкнул Викторию в комнату. Отпустив ее руку, подошел к столу.

— Присядь.

— Давай, давай, я жду очередное кольцо с брильянтом и клятвенное обещание пригласить меня в загс, — с иронией, хохотнув, произнесла она и плюхнулась в кресло.

Мужчина открыл сейф, достал большой конверт и высыпал из него фотографии на стол.

— Подойди и объясни, что это?

Вика медленно поднялась, опираясь обеими руками на подлокотники, и подошла к столу. Молча смотрела на фотографии, не понимая, что происходит.

— Что за подделка? Кто тебе это прислал? Бред…

Она медленно опустилась на стоящий рядом стул.

— Подделка, говоришь… Нет, это не подделка. И я прошу тебя объяснить, кто этот мужчина и что тебя с ним связывает.

— Я объясню, но потом. Сегодня я пьяна и хочу спать. Но это не то, что ты подумал. Успокойся.

Она хотела встать, но сильная рука обхватила ее плечо и вернула обратно на стул.

— Нет, дорогая моя, ты объяснишь здесь и сейчас.

— Дима, перестань устраивать сцены ревности. Или ты судишь по себе? A-а, точно, так и есть, ты сам мне изменяешь и думаешь, что и я такая же!

— Не говори глупости. Я жду.

— Ну чего ты ждешь? Это Евгений, муж моей подруги.

— Какой подруги? И почему он возит тебя в своей машине? У тебя есть своя.

— Милый, ты же понимаешь, когда мы с подругой выпьем, он меня отвозит домой. И все. Я же не могу нетрезвой сесть за руль.

— Ах, вон что? Вика, не делай из меня глупца. Я и так чувствую себя козлом. Представляю: невинная, очаровательная жена лежит с ним в постели и с отвращением вспоминает мужа, седого и усталого от постоянных командировок, который, между прочим, зарабатывает деньги, чтобы потакать любой ее прихоти… Я верил тебе… Верил в твою любовь… Впрочем, такие, как ты, часто бывают лживы…

— А какая я? Какая? — она посмотрела прямо ему в глаза и дерзко усмехнулась. — У тебя разыгралось воображение. Я пытаюсь тебе разъяснить, но ты не хочешь ничего понимать.

— Как зовут твою подругу?

— Зачем тебе? Ты хочешь меня опозорить перед моими друзьями?

— Не ты ли меня позоришь?

— Дима, перестань, — махнула она рукой.

— Ты даже не обратила внимания, что на фотографии вы целуетесь? Ты назовешь это проявлением дружеских чувств?

— Где? — напряглась Вика.

Дмитрий Федорович взял снимок и положил перед ней.

— Не знаю… Это я? — расширила она глаза, глядя на карточку. — Фотошоп какой-то.

— И кафе вы посещаете вместе с мужем подруги, и целуетесь, и в съемной квартире часами проводите время…

Вика замолчала. Факты упрямо свидетельствовали не в ее пользу. В нетрезвом состоянии ей трудно было собраться с мыслями, чтобы сформулировать опровержение. Она всегда умело скрывала свою связь, могла найти массу аргументов, защищающих ее от грязи и сплетен. «Где же я прокололась? — думала она. — Ладно, утро вечера мудренее. Сейчас мне нужно собраться с мыслями и как-то выйти из этой ситуации».

Дмитрий Федорович ходил по кабинету и ждал, когда Вика что-нибудь скажет в свое оправдание. Его мучило наступившее молчание. Но жена не произнесла ни слова. Впервые он чувствовал себя униженным и обманутым. Склад характера и воспитание не позволяли устроить скандал, оскорбить, прогнать. Сердце учащенно билось, он чувствовал, как поднимается давление. Присев в кресло, страдальчески прижал ладони к вискам, пытаясь унять головную боль и, не глядя на Вику, тихо произнес:

— Уходи.

Виктория с облегчением вздохнула, послушно встала и вышла из кабинета. Хозяин позвонил Валентине, сказав принести ему таблетки от давления. В эти минуты он снова подумал: «Правда или ложь? Может быть, все сплелось в один клубок, который невозможно распутать? Ложь… Во имя чего? Я отвергаю равнодушие, верю в разум, порядочность и честность людей, стараюсь не терять надежду и… обманываю самого себя. Это, наверно, для сохранения душевного равновесия. Как я живу? Ради чего? Пустота или смысл? Я все чаще думаю, что жизнь — это бег на короткую дистанцию. Порой задыхаюсь в навязанном ритме, бегу, на ходу проглатываю печали и радости, а когда кажется, что вот-вот достигну финиша, падаю от бессилия. Вика не любит меня… Я мало уделял времени дочери. Почему? Ведь она моя кровинка, любящая меня безо лжи и фальши, которая никогда не предаст, и я должен всегда быть рядом с ней. Бросил ее… Как я мог… Пять лет прожил с Викой и не замечал ничего. Какой же я наивный дурак! Дожил до седин, и меня, как мальчишку, одурачили…» — корил себя Дмитрий, опустив голову и сжав ее ладонями.

— Можно войти? — постучала в дверь Валентина, прервав его тяжелые думы.

— Да, входи, — поднял на нее взгляд Дмитрий Федорович.

Она держала в руке стакан с водой и таблетки. Он взял таблетку и запил ее водой.