Где живет единорог

Иногда, очень редко, панды попадали в зоопарки, где и взрослые, и дети любовались их неторопливыми движениями и добродушным, немножко потешным видом. И вдруг оказалось — панды вымирают, их становится всё меньше. Почему? Учёные стали внимательно исследовать жизнь панд. Выяснилось, что они — бродячие звери, им нужно много места, а леса, в которых они живут, стали уменьшаться: люди их вырубали. Вдобавок появилась какая-то болезнь, после которой этих животных осталось совсем мало. И тогда леса, в которых они живут, объявили заповедными. Там нельзя не только охотиться и рубить деревья — даже заходить в них запрещено. Запретили и ловить панд для зоопарков — это можно делать только по специальным разрешениям, а они выдаются очень редко. Теперь появилась надежда, что этот беззащитный зверь уцелеет. А чтобы люди не забывали о том, что редких животных надо охранять, изображение панды сделали эмблемой, гербом международного союза людей, охраняющих природу.

Заключение

И вот мы снова входим в Зоологический музей в Петербурге. Но на этот раз мы не будем смотреть на пингвинов и мамонтов, любоваться райскими птицами и попугаями, а поднимемся на второй этаж и войдём в незаметную дверь с надписью: «Служебный вход».

За ней откроется бесконечно длинный коридор, и это уже не музей, а Зоологический институт. Слева — шкафы до потолка, справа — двери в комнаты-кабинеты. На первый взгляд — ничего интересного. Но только на первый взгляд.

В шкафах — а их здесь тысячи! — собраны все звери, все птицы, все насекомые нашей страны и множество животных из других краёв. В тяжёлых старинных сундуках лежат шкуры тигров, медведей и лосей, а рядом в почти невесомых коробках так же заботливо хранятся крохотные шкурки мышей и землероек. Тесно стоят шкафы с насекомыми — их так много, что среди них можно заблудиться. Это и есть наша национальная коллекция, одна из самых больших в мире. Тут одних насекомых — не миллион, не два, а целых двадцать пять! И миллионы других животных, от крохотных птичек колибри до жирафов.

Если бы каким-нибудь чудом они вдруг ожили, то на петербургских улицах и шагу нельзя было бы ступить, не встретив змей, волков, крокодилов. В воздухе летали бы орлы и райские птицы, сверкали крыльями бабочки, а в Неве резвились бы дельфины.

Собирали эту коллекцию тысячи людей, и не год или два, а почти триста лет. И каждый год всё новые экспедиции пополняют её. Находки изучают тут же, в кабинетах, выходящих в этот коридор.

Но мы не будем заходить в них и мешать людям работать. Мы пройдём в самый дальний конец коридора, в дверь с надписью: «Библиотека». И здесь мы увидим книги всех учёных, изучавших животных. Вот огромные книжищи Геснера с немножко смешными, теперь совсем уже не страшными рисунками разных морских чудовищ. Неподалёку стоит на полке книжка с фотографией немолодого худощавого человека, а за ним виден стальной шар с иллюминаторами, — это, конечно, Вильям Биб и его батисфера. В тяжёлых томах на плотной блестящей бумаге — рассказ о путешествиях Пржевальского и его гибели на пороге новых открытий. А на обложке американского журнала — изображение молодого человека в каске с фонариком, висящего на тонкой верёвке среди ветвей огромного дерева…

Эта библиотека — такая же гордость Зоологического института, как и коллекция. В ней пятьсот тысяч книг и журналов, в которых собрано всё, что люди знают о животных. Здесь мы можем узнать, сколько же их обитает на Земле. Все ли они изучены? Много ли осталось зверей, птиц, рыб и насекомых, которые ещё не открыты, которых не знают учёные?

И вот о чём говорят книги.

Млекопитающих — зверей, которые кормят своих детёнышей молоком, — известно около шести тысяч видов. Тут и великаны вроде китов и слонов, и «мелюзга», из которой, наверное, самая мелкая — крохотная землеройка, карликовая белозубка. Она весит чуть больше грамма, а поместиться может в напёрстке. Обитает она в разных краях, например в Закавказье, Средней Азии, Казахстане. Другой крохотный зверёк был открыт недавно в тропической стране Таиланд. Это летучая мышка, размером с небольшую бабочку; она весит всего два грамма.

Новых, неведомых науке млекопитающих открывают всего несколько видов в год — и это обычно мелкие зверюшки, обитающие где-нибудь в тропических лесах. Крупных животных открывают редко. Но зато жизнь очень многих изучена ещё совсем мало.

Птиц на свете живёт больше, чем зверей, — их около девяти тысяч видов, но новых тоже прибавляется лишь по нескольку в год. Немного меньше пресмыкающихся: змей, ящериц, крокодилов, черепах; их восемь тысяч. Зато новые виды у них учёные открывают чаще, чем у птиц и зверей, — обычно это тоже всякая малозаметная мелочь, живущая в тропиках. Не так уж редки и новые находки земноводных — лягушек, тритонов, саламандр.

Порой идёт молва, что где-то в далёких таинственных озёрах, затерянных среди лесов, водятся какие-то огромные чудовища.