Где живет мандариновое настроение

Настало время узнать, так ли это на самом деле. Лестница в цокольный этаж была найдена моментально. Котел, дарующий тепло, еще еле тлеет (ага, стало быть, не так уж и долго я провела в полном бессознании). Котел, рядом гора мешков с пеллетами. Ну что же, нет ничего, что бы не смог постичь человеческий разум. Хоть и говорят, будто женщины не слишком приспособлены решать технические задачи, но немного логики, ну, может, капельку воображения, и процесс отопления был постигнут. Пеллеты в печь – и в доме Ташкент. Теперь можно и прочую территорию изучить.

Глава 11 Дом

Дом невелик, но просторен, в нем нет ничего лишнего, нет роскоши и изысканного убранства, нет модного гламура и банального евроремонта, но в нем много воздуха и света. Прихожая с вытканными дорожками и вешалкой, смастеренной из отполированных морем коряг. Большая просторная комната с панорамными окнами, выходящими на море. Мягкий диван, на котором в беспорядке разбросаны думки, а на краю, калачиком, свернулся клетчатый плед. В углу притаился торшер с желтым грибом светильника, дарящий по вечерам приглушенный теплый свет двум, охраняющим его покой, старым креслам. На противоположной окнам стене, в ожидании холодного дня, замер камин. На втором этаже – большая комната, впустившая в себя спальню и рабочий кабинет с огромными окнами с видом на пустынный пляж. Поздним утром, когда солнце уже начинает движение по небу, в окно заглядывают лучи и будят, щекоча ресницы. А вечерами стены окрашиваются в нежные розово-фиолетовые тона, переводя голоса в шепот, и медленно гасят свет. Окна кухни и стеклянная дверь выходят в небольшой палисадник. На плите пригрелся чайник со свистком, который периодически пугает проживающих, призывно требуя к себе внимания. В углу, у окна, стоит кухонный стол, окруженный диванчиком и парой стульев, а сверху вечерним солнцем, пристально изучая карту витиеватого узора скатерти, замер абажур. Глиняная чашка с Семарглом вечно прислушивается, о чем спорят пузатый, важный заварной чайник и добродушная, веселая сахарница, но в диспут не вмешивается, все больше отмалчиваясь. Вся посуда в доме не ведает, что такое сервиз, она разномастная, нелепая, но очень милая, потому что сделана теплыми руками и с мыслями о счастливых днях. Этот дом весь сделан с любовью, в него вложена душа, и поэтому он живой. В укромном уголке поселился добрый дух этого дома, которого некоторые называют домовым. Но он не мешает людям, не воет по ночам, не скрипит половицами, пугая детей, он просто охраняет покой этого дома и его жильцов.

С правой стороны полноправной частью здания важничает пристройка-мастерская. Две ее стены сделаны из стекла, открывая панорамный вид с одной стороны на море, а с другой стороны на палисадник. Две другие стены от пола до потолка загружены верстаками, стеллажами, полками и антресолями, на которых покоится разнообразный хлам, очень нужный, из которого потом обязательно хоть что-нибудь, да можно будет сделать полезное в хозяйстве. В углу мастерской замер гончарный круг. Как будто часы этого мира остановились. Но вот придет хозяин, возьмет холодный и влажный кусок глины и начнет его сначала вымешивать, как пекарь тесто. Привычные движения ладоней с усилием вниз и вперед, вниз и вперед. Глина постепенно впитает в себя тепло рук. Затем хлесткими и размашистыми ударами, как будто за что-то наказывая глину, мастер начнет ее отбивать, выгоняя воздух и добиваясь гомогенности материала. А потом бросит на круг скатанный комок глины.