Где живет счастье

Ладно, с ними точно каши не сваришь. Виви бросила взгляд на часы. У нее даже на секунду промелькнула мысль быстренько смотаться в город и забрать цветы. При наличии капельки везения и свободных парковочных мест она успеет обернуться за двадцать минут.

Но затем она вспомнила о Розмари, которая или увяжется за ней, или расценит короткую поездку Виви как очередное свидетельство того, что ее потребности остаются без внимания, а права самым варварским образом попираются.

– Что ж, на здоровье. Можешь за них заплатить, а заодно и объяснить мистеру Бриджману, почему мы заказываем цветы, которые нам в принципе не нужны. – Виви вытерла руки о передник и принялась развязывать тесемки.

Мужчины озадаченно переглянулись.

– Я вот что тебе скажу, – обращаясь к отцу, произнес Бен, – пожалуй, я съезжу в город. Если дашь мне свой «рейнджровер».

– Возьмешь мамину машину, – подал голос отец. – А заодно привезешь бабушке бутылочку шерри… Кстати, дорогая, ты не забудешь принести мне обещанную чашечку чая?

Виви отметила девятую годовщину свадьбы, когда к ним переехала свекровь, и пятнадцатую, когда муж наконец сдался и согласился пристроить к дому флигель, дабы иметь возможность смотреть какой-нибудь американский полицейский сериал, не прерываясь каждые пять минут на объяснения сюжета, готовить острую еду с чесноком и специями, а также хоть изредка спокойно читать с утра по воскресеньям в постели газету без непременного настойчивого стука в дверь и непосредственно следующего за ним вопроса, почему апельсиновый сок не стоит на своем обычном месте в холодильнике.

Вопрос об интернате для престарелых вообще не стоял. Этот дом принадлежал Розмари по праву: возможно, она здесь и не родилась, любила повторять старушка, но не видела причины, почему бы ей здесь не умереть. И хотя на земле сейчас хозяйничали арендаторы, да и скота осталось не слишком много, она любила смотреть в окно и вспоминать прошлое. В чем находила несказанное утешение. Да и вообще, должен же был кто-то рассказывать молодому поколению об истории семьи и обычаях прошлой жизни. Теперь, когда большинство подруг благополучно отбыли в мир иной, у нее осталась только семья. Ну а кроме того, в минуту мрачного раздумья говорила себе Виви, с какой стати Розмари куда-то переезжать, если она постоянно имеет в своем распоряжении кухарку, уборщицу и шофера в одном лице? Пожалуй, даже пятизвездочный отель не сможет предоставить ей такой набор услуг.

Дети, выросшие уже при бабушке, что жила дальше по коридору, подобно своему отцу, радостно позволили матери иметь дело со старой дамой и относились к последней со странной смесью благожелательности и не слишком почтительного юмора, который Розмари из-за глухоты, к счастью, пропускала мимо ушей. Виви отчитывала детей за передразнивание крылатых фраз Розмари и за их намеки на то, что от бабули пахнет отнюдь не пармскими фиалками, а чем-то более едким и явно органического происхождения – Виви сама еще толком не знала, как поставить это старушке на вид, – но она была благодарна своим отпрыскам за то, что, когда Розмари становилась совершенно невыносимой, они общими усилиями прочищали ей мозги.

Потому что даже собственный сын Розмари признавал, что его мать далеко не подарок. Вспыльчивая и безапелляционная, с твердой верой в традиции и плохо скрываемым разочарованием, что ее семья не способна их придерживаться, старушка смотрела на невестку, прожившую в их доме без малого тридцать лет, как на гостью, которая отрабатывает свой хлеб.

И при всей своей немощи и старческой деменции Розмари не так уж и легко сдалась, согласившись переехать дальше по коридору. Ее эмоциональный накал по поводу строительства флигеля еще больше усилили внутренние противоречия, поскольку, с одной стороны, Розмари была явно уязвлена тем, что ее отселили, чему она сопротивлялась с упорством, достойным лучшего применения, а с другой – втайне радовалась своей независимости и новой обстановке. Апартаменты Розмари были отделаны под чутким руководством Виви обоями в розовую полоску и тканью «жуи» (Розамари при всем желании не могла не признать, что в чем в чем, а в тканях Виви знала толк). Более того, бабушкины комнаты не были осквернены звуками столь любимой внуками непонятной музыки, нескончаемым потоком их неразговорчивых друзей, собаками, вечным шумом и грязной обувью.

Что, однако, не мешало Розмари не слишком явно, но постоянно пенять Виви на то, что она чувствует себя «изгоем» и «лишней» в этом доме, иногда в присутствии своих пока еще здравствующих друзей. Вот когда ее покойная бабушка совсем состарилась, по крайней мере раз в неделю со значением говорила Розмари, ей были отведены лучшие апартаменты в доме, а детям разрешалось раз в день навещать ее и даже изредка читать ей вслух.

– У меня есть «Путеводитель по Ибице для клаберов», – после очередного бабушкиного выступления жизнерадостно отозвался Бен. – А еще «Руководство по эксплуатации тракторов».

– Мы можем отыскать «Радости секса», – хихикнула Люси. – Папа с мамой обычно прятали эту книжку в шкафу.