Где живут счастливые?

Усаживаю гостей, а сама челноком кружусь по двору, последние приготовления. Но - опять гости на пороге. Пришли соседи сверху, с ближней горы, подъехала машина с моими близкими друзьями - Заур, Людмила, их сын Элкан, в крещении Иларий, мой крестник. Заур еле-еле несёт огромную бутыль с вином: «Это тебе на праздничный стол». У Людмилы в руках большое блюдо с горячими хачапури. Быстро заполняется двор. Рассаживаются кто где. Кто в беседке под хурмой, кто на веранде. А вот уже и священники в облачении спускаются со второго этажа. Мои гости подхватываются им навстречу: «Благословите...» Батюшек трое. Неделю назад приехал из Москвы отец Сергий Рыбаков с матушкой Натальей, три дня назад ещё два священника из Краснодарской епархии, отец Евгений с матушкой Ольгой и отец Геннадий. Все ждём начала, волнуемся. Приходит Эльдар Ампар из соседнего села Лидзавы с женой Мананой и разнаряженными дочками, решили окрестить двух младшеньких, Сырму и Салиму.

Можно, батюшка?

С радостью! Вот сейчас и пойдём крестным ходом к морю.

Великие радости Господни посылаются нам. Вот и мне, грешной, иссуетившейся в мирских попечениях, даруется этот пронизанный солнцем день. Смотрю на своего крестника Илария, повзрослевшего, серьёзного, и вспоминаю его маленького, хитрющего, шустрого проказника, вспоминаю, как крестили его в Гагрском храме, как радовался он крестику на шее, как старательно читал «Отче наш» перед трапезой. И вот мой крестник несёт икону Казанской Матери Божьей в крестном ходе к морю. Встречаюсь с ним глазами, и без слов мы понимаем друг друга:

Я очень волнуюсь, Иларий...

Всё будет хорошо, тётя Наталия...

Море ласковое и тёплое. Легкая волна накатывается на многолюдный берег. Отдыхающие, случайные прохожие, припозднившиеся гости подходят, подходят... И вот отец Евгений несёт к морской волне первую рабу Божию: «Крещается раба Божия Наталья!» Сырма отныне моя тёзка, ведь сегодня, 8 сентября, Натальин день, вот и названа она в честь мученицы Натальи. Три раза погружает её священник в морскую волну. Во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа! Раба Божья принимается кричать, что есть мочи, но быстро затихает в руках крёстной матери, Людмилы Ковия. Теперь очередь Салимы: «Крещается раба Божия Фотиния!» Фотиния по-гречески Светлана. Может быть, пронизанный солнечным светом день и помог священнику определить православное имя абхазской девочке, самой младшей дочке Эльдара и Мананы Ампар? Закутанные в полотенца, притихшие после благодатной крещенской купели, которой стало безбрежное синее море, две православные отныне девочки, Наталия и Фотиния, смотрят с удивлением на обступивших их людей. Крестики на загорелых, смуглых шейках, как два огонёчка в ночи. Пусть светят, пусть не дают сбиться с непростого жизненного пути. Ангела вам в дорогу!

Возвращаемся в часовню. Служится водосвятный молебен, на котором произносятся имена всех, кто помогал молитвой, трудом, пожертвованием появиться на свет этой маленькой часовенке в ущелье на окраине Пицунды. Имён много. Как жаль, что не все смогли приехать. Нет московского кинорежиссера Николая Раужина, нет моего крестника Олега Лобанова, нет читательницы из Швеции Анны Клипмарк, нет отца Максима и матушки Натальи из подмосковного храма в Яхроме, нет игумена Филиппа, настоятеля Верхотурского монастыря, священника из Переславля-Залесского отца Олега Колмакова. Всех их поминаем на молебне. В часовне тесно, многие стоят на улице. Батюшка, отец Геннадий, вынес в подарок гостям медальоны с изображением Матери Божией, акафисты:

— Всем хватит, подходите...

Кто-то вспомнил, что крещён, но креста не носит, и этой «беде» помогли. Крестиков батюшки привезли с достатком. Отец Сергий вышел на своеобразный амвон — в беседку под мандариновым деревом. Все затихли. Проповедь. Слова пастыря мудрые, вразумляющие. Тишина в ущелье. Лишь журчит ручей под окном, лишь путается ветерок в листьях старой хурмы, лишь слепит глаза в полноте своей радости праздничное солнце.