Геббельс. Портрет на фоне дневника.

Дома он элегически предается прослушиванию пластинок с записями своих речей и восхищается ими. «Особенно моей большой речью во Дворце спорта против Папена в октябре 32-го. Я ею совершенно восхищен. Вот как мы говорили когда-то. Здорово!» «Юноша читает мою статью на смерть Хорста Весселя. Какая статья! Поэма!» «Мою речь фюрер считает классической. Я очень счастлив».

Его сотрудник фон Овен вспоминает, как дома за обеденным столом Геббельс перечитывал вслух и не по одному разу опубликованную статью, и, так же как в министерстве подчиненные, жена и все присутствующие должны были выражать безмерное восхищение.

Как хроникер Геббельс исправно фиксирует внешнеполитическую ситуацию, и в условиях фактически начавшейся ползучей Второй мировой войны – нападением Муссолини на Абиссинию и событиями в Испании – фрагменты его записей представляют определенный интерес.

27 января 1935. У англичан трудности во внутренней политике. Нам это выгодно. Фюрер надеется склонить их к договору: нам преимущество на земле, им на море, в воздухе поровну.

17 апреля 1935. Наше единственное спасение в силе.

19 апреля 1935. Мир против нас. Мы от этого не поседеем.

25 июля 1935. Муссолини, кажется, собирается начать в Абиссинии.

18 августа 1935. Сообщение из Парижа: попытка разоружения кончилась ничем. Теперь война с Абиссинией неизбежна. Фюрер счастлив. Рассказал мне о своих внешнеполитических планах: вечный союз с Англией. Хорошие отношения с Польшей. Зато расширение на Востоке. Балтика принадлежит нам… (пропуск в тексте). Конфликт Италия – Абиссиния – Англия, затем Япония – Россия уже у порога. Тогда придет наш великий исторический час. Мы должны быть готовы. Грандиозная перспектива. Мы все глубоко захвачены.

23 августа 1935. Читал книгу Торглера… Отвратительное большевистское болото… Торглер уже на свободе.

Торглер вместе с Димитровым проходил по процессу по обвинению в поджоге рейхстага. Оправдан верховным судом[37].

5 октября 1935. Италия без объявления начала войну. Бомбежка и наступление. Ужасное напряжение последних недель разрешилось. Пушки гремят. Муссолини не позавидуешь. Но он мужчина… Наши связи с Японией. У нас так много общего. И япошки так же умны, как и учены.

19 октября 1935. У Муссолини отчаянное положение… Все это началось на три года раньше, чем нам надо. Фюрер ясно видит ситуацию. Точно знает, чего он хочет. Вооружать и готовиться. Европа вновь в движении. Если мы будем умны, останемся в выигрыше. Только без сантиментов, – вторит он Гитлеру, подавляя страх. – Придет ли война в Европу? Если да, для нас это слишком рано года на 3-4. Будущее народов не в нейтралитете, а в интервенции. – Это вариации из высказываний Гитлера. – Мы должны ждать и, если ничего не изменится, действовать.

9 декабря 1935. Слушал речь Муссолини. Твердая и беспощадная. Никаких компромиссов. Если так, он идет к катастрофе. Но кто знает!

23 декабря 1935. Иден назначен преемником Хора, министра иностранных дел Англии. Для нас неудачно. Иден антифашист и антинемец. Плохая замена. Он, однако, сделал головокружительную карьеру.

29 декабря 1935, Воспоминания Пилсудского. Жизнь бойца! Что за время, в котором живут такие люди! Я прямо горд, что я современник этого великого человека.

1 января 1936. У итальянцев дела очень плохи. Муссолини совершенно утратил разум.

В Абиссинии начался период дождей, и отступающим итальянцам не удается зацепиться, укрепить позиции. Теперь Геббельс поносит своего недавнего кумира – «у него совсем нет эластичности» – и противопоставляет Муссолини фюрера: «фюрер лучше умеет выбрать подходящий момент».

И неожиданно фюрер посчитал, что наступил подходящий момент нарушить положение Версальского договора.

Версальским договором (1919) была установлена Рейнская демилитаризованная зона. На обоих берегах Рейна, на немецкой территории, граничившей с Францией, Бельгией и Голландией, Германия обязывалась не иметь войска, вооружения. Это обязательство было подтверждено Германией Рейнским пактом, заключенным в Локарно (1925). Гарантами пакта стали Великобритания и Италия.

29 февраля 1936. Проблема ремилитаризации Рейнской области. Еще рано, – вновь в тревоге Геббельс. – В Париже обсуждается пакт с Россией… Я против действий в этот момент.

Но в сфере большой политики он не имеет своей доли участия. Да и кто ее имеет? При этом государственном устройстве все решает единолично фюрер. Все прочие – исполнители, соперничающие в своей рьяности, ловящие одобрение фюрера. И Геббельс подбирает со стола фюрера те или иные суждения и провозглашения, умеряя свои опасения.